Семеро. Том 2

Бредвик Алекс

— Давай! Раз! Подорви её! Раз! Джон… чёрт… всё! Раз! Не беспокой! Раз! И остальным… раз… передай! — рычал командир, причём его голос был похож на такой, словно он вот-вот умрёт, сил у него уже практически не было.

Улыбнувшись, девушка направилась в сторону лагеря. Нужно было пополнять запасы, взять несколько гранат, чтобы использовать для уничтожения. Правда, ради этого ей придётся брать один из автоматов, так как подствольного гранатомета у ее винтовки не было, но уже не в первый раз. Сейчас она могла спокойно сделать то же самое.

В это же время двое

мужчин практически достигли самой опасной точки маршрута. Элеонора подтвердила, что мост выдержит вес капсулы, но при этом до конца была не уверена, так как полностью все физические свойства местной древесины были ей неизвестны. И оставалось всего каких-то несколько десятков метров до этой переправы, наспех положенной и связанной. И нервы в данный момент у обоих были на пределе, а силы практически на исходе.

— Ну что, — бросил крепкую веревку Джон, рухнув на колени, тут же положив на них ладони, сделав упор, чтобы не рухнуть лицом вниз. — Лёгкий перекур, и переправляемся? В таком состоянии, как у нас сейчас… сделать всё правильно… будет сложновато…

— Нереально, я бы сказал, — усмехнулся командир, который не постеснялся, рухнул на землю и, раскинув руки и ноги в стороны, прикрыл глаза. — Нужно отдохнуть. Минут тридцать. И если у тебя сил немного больше, чем у меня… сможешь на таблетке разогреть наши индивидуальные рационы? Я жрать хочу…

— Я тоже, — грустно, даже уныло проговорил темнокожий.

— Так это была твоя идея не тратить время на завтрак и сразу переться! — возмутился командир, но по его голосу становилось понятно, что он не пытается обвинить, а наоборот, просто подшучивает над товарищем, держа саркастический тон. — Время сэкономим, быстрее дойдём, да чего, вечером пожрём от души! Не твои ли это слова, а?!

— Мои-мои, — улыбнулся во все тридцать два штурмовик. — Ладно. Сейчас погрею. Только много жрать нельзя. Сам понимаешь… заворот кишок нам никто на таком расстоянии не исправит… не вылечит… чёртов всеобщий… всё ещё временами плохо болтаю на нём.

— Я тебя понял, — спокойно проговорил Яррив. — Ладно. Много есть не будем. Или ко мне можно применить слово «кушать»? Фактически моему телу-то лет меньше, чем моей памяти… ведь… а ладно. Не поймёшь. У тебя клан, вроде как, против искусственной жизни.

— Мелочи, — отмахнулся Джон, вытаскивая из упаковки спиртовую таблетку, которую тут же поджёг вложенной в комплект же спичкой, которая должна гореть и под водой, но время было беспощадно, и это свойство было «утеряно». — Главное, что сейчас немного тёплой жратвы будет в моём животе!

Так и оказалось. Примерно минут через десять оба сидели возле капсулы и медленно поедали одну порцию на двоих. Переедание было им запрещено: тяжесть тащить ещё множество километров, но, главное, силам будет откуда появиться. Ну и сразу настроение у обоих повысилось, из-за чего во время еды они друг друга подкалывали.

Яррив даже не рассчитывал на то, что сможет с кем-то подружиться в этой группе. Все были слишком разные, у всех были свои тараканы в голове. У всех просто была одна общая цель, к которой все двигались. Но сейчас,

сидя возле негра, общительного, доброжелательного, понимающего, Одиннадцатый понимал, что это уже не просто товарищ, как минимум хороший знакомый, который может выслушать, возможно, даже друг.

Но в тоже время Яррив пытался дистанцироваться от этого чувства. Нужно было оставаться беспристрастным, а по всем протоколам, если будет слишком тяжко, придётся отступать, то именно Джону будет приказано остаться для прикрытия. Жестоко, но таков мир. Он с более высокой вероятностью сможет сдержать врага. И даже сам Джон знал об этом, ничего против не говорил, наоборот, был готов погибнуть за общее дело, ради развития всего человечества, по крайней мере так он часто говорил в «бессмысленных» беседах у костра.

— Ладно, — спрятал улыбку штурмовик. — Поднимаемся и двигаем дальше… только мусор обратно уберу… одну планету мы уже когда-то загадили… нечего начинать гадить на другой.

Яр ничего не ответил, только согласился с ним, после встал на ноги. Пошатнулся, выругался, но устоял. Он был слаб, сил уже практически не хватало, из-за чего он злился на самого себя. Одиннадцатый прекрасно понимал, что его вклад в общее дело был равен примерно тридцати процентам, больше веса брал именно Джон. И это злило Яррива, хотя он прекрасно понимал, что без имплантатов большего практически невероятно добиться. По меркам обычного человека, командир был развит отлично.

— Так, — поднялся следом Джон, когда всё сложил. — Теперь меняемся местами. Ты тяни… а я буду толкать. Если что, у меня больше сил, смогу правильно направить и отрегулировать капсулу, если что-то с ней пойдёт не так. И не спорь… сам вчера говорил, когда мы только начали путь, что так будет правильнее, если процесс регулировать буду я.

— А говоришь, всеобщий плохо знаешь, — тут же решил подколоть напарника командир. — Протараторил так, что даже я иногда завидую скорости твоей речи.

— Вот не сейчас, — нахмурился штурмовик. — Надо дело сделать… без обид, Яр…ый. Кстати, весьма хороший позывной. И более… человеческий, что ли, чем Яррив Одиннадцатый. Вот именно имя, наверное, скажу честно, меня в тебе и напрягает. А человек ты хороший. Поверь мне на слово. Уж воспитали меня так.

Дальше всё они делали молча. Практически. Джон давал мелкие указания, Яр их выполнял. Когда все подготовки были выполнены, оба начали тянуть и толкать капсулу в сторону моста. Командир за обе верёвки под счёт дёргал, Джон же в эти мгновения толкал, слегка корректируя направление в силу своих возможностей.

Через несколько минут слаженных действий капсула на специальной тележке оказалась возле моста. И вот тут начиналось самое тяжёлое. Резко дёргать было нельзя, иначе вес слегка перераспределялся, давление на один край увеличивалось. Нужно было делать всё спокойно, равномерно, слаженно.

— Ну что, — с толикой истеричности в смешке проговорил Джон, — продолжаем? Просто тяни… постоянно. Со всей имеющейся у тебя силой. А я буду давить… по идее… тут лёгкий уклон вниз. У нас всё должно получиться.