Семейка Лампри. Танцующий лакей
Шрифт:
Получив штамп в паспорте, Роберта направилась на палубу В. Здесь все оставалось как прежде, но знакомые надписи вдруг потеряли для нее смысл. Скоро швартовка. Девушка стояла в стороне от остальных пассажиров и так же, как они, смотрела вперед. Теперь берег был совсем близко, как и другие корабли. Стюарды в тельняшках повысовывались из иллюминаторов, чтобы получше рассмотреть огромный лайнер. Роберта услышала восклицание кого-то из пассажиров: «Добрая старая Темза!» Зазвучали и другие знакомые с детства названия английских реалий, которые приобрели сейчас совсем иной смысл.
— Наше путешествие подошло к концу, мисс Грей. — Пожилой джентльмен, с которым
— Да, — отозвалась Роберта. — Подошло к концу.
— Вы в Лондоне впервые?
— Да.
— С трудом представляю, что вы сейчас чувствуете. Сам-то я местный старожил. — Он внимательно посмотрел на нее. — Вас кто-нибудь встречает?
— На пристани нет, на вокзале. Тетя. Я ее еще ни разу не видела.
— Надеюсь, она у вас добрая.
— Я тоже надеюсь. Это сестра моего отца.
— Вы можете расположить тетю к себе, сказав, что сразу узнали ее, она так похожа на вашего папу. — Попутчик резко замолк. — Извините. Вам, наверное, тяжело это слышать.
— Ничего. — Роберта кивнула. — Это действительно тяжело, но я пытаюсь привыкнуть.
— Еще бы, — сочувственно проговорил джентльмен, — сразу потерять обоих родителей.
— Да. Автобус, на котором они ехали, упал в пропасть. Теперь вот тетя позвала меня к себе жить.
— Ну что ж, — вздохнул попутчик, — будем надеяться, что вам с ней будет хорошо.
Роберта вежливо улыбнулась. Джентльмен был добрый, но ей хотелось, чтобы он поскорее откланялся.
На палубе появился стюард с письмами.
— Вот и почту доставили на лоцманской шлюпке, — проговорил попутчик.
Роберта не особенно ждала писем, а тут стюард протянул ей целых два, да еще телеграмму. Раскрыв телеграмму, она не смогла сдержать радостный возглас. Пожилой джентльмен повернулся к ней, оторвав глаза от своего письма.
— Хорошие новости?
Темные глаза Роберты сияли счастьем, лицо ожило.
— О да! Телеграмма от моих хороших друзей. Они как-то узнали, что моя тетя захворала, и приглашают меня к себе. Пожить. Будут встречать на пристани.
— Вас это обрадовало?
— Конечно. Я подружилась с ними в Новой Зеландии, и мы не виделись целую вечность.
У Роберты пропало желание оставаться одной. Хотелось поделиться радостью.
— Я сообщила им, что приезжаю, и отправила письмо авиапочтой в день отплытия. — Она улыбнулась. — Значит, пришло вовремя.
Дрожащими руками она вскрыла конверт. Почерк у леди Чарльз был такой же, как она сама, размашистый и элегантный.
«Дорогая Робин, мы вне себя от радости. Сразу, как пришло от тебя письмо, я позвонила твоей тетушке в Кент и договорилась, что вначале ты поживешь у нас. Она согласилась, правда, не очень охотно. Но вообще мы мило поговорили. Генри и Фрида встретят тебя на пристани. Мы так рады встрече, дорогая. Комнатку для тебя приготовили не очень просторную, но, думаю, она тебе понравится. Мы все тебя очень любим. Шарлотта».
В телеграмме говорилось:
«Твоя тетя заболела. Надеемся, несерьезно. Так что есть предлог пожить у нас подольше. С любовью, Шарлотта».
Второе письмо было от тети.
«Моя дорогая Роберта, я сильно огорчена, что не могу встретить тебя в нашей старой доброй Англии, но меня свалил острый приступ радикулита. Как назло. Доктор настоял, чтобы я легла в больницу. Может быть,
Любящая тебя тетя Хилда.
P.S. Я написала небольшое письмо леди Чарльз Лампри. Обратилась к ней именно так, надеюсь, что правильно. Мне вдруг пришло в голову, что ее супруг, лорд Чарльз Лампри, возможно, учился в Оксфорде с нашим дорогим дядей Джорджем Олтоном, который потом стал священником в приходе Лэмпингтон. Но скорее всего он его не помнит.
Твоя тетя X.
P.P.S. Я подумала и решила, что это маловероятно. Дядя много старше лорда Чарльза.
Твоя тетя X.».
Роберта рассмеялась. Затем, подняв глаза, увидела, что ее знакомый тоже улыбается.
— Все в порядке?
— Лучше не бывает, — радостно отозвалась она.
Корабль подходил все ближе к пристани, и общность, связывающая пассажиров все эти недели, постепенно распадалась. Они отдалились друг от друга, их разговоры становились натянутыми и несвязными. Роберте и сам корабль стал казаться незнакомым. Ее переполнял восторг ожидания встречи с друзьями, но все равно было немного грустно. Первое путешествие по морю девушке очень понравилось, и вот теперь от пристани, где столпились встречающие, корабль отделяла лишь полоска грязной воды. Некоторые махали платочками. Роберта напряженно высматривала среди них Генри и Фриду и не могла найти. И вдруг увидела. Они со свойственной всем Лампри скромностью стояли в сторонке, но тоже приветливо махали.
Генри на первый взгляд почти не изменился, а вот Фрида за прошедшие четыре года удивительно преобразилась. Вместо неоформившейся школьницы Роберта увидела уже вышедшую в свет молодую двадцатилетнюю женщину. Причем тщательно ухоженную красавицу. Они с братом сильно отличались от остальных встречающих на пристани. Генри был без шляпы, и Роберте, привыкшей к коротким новозеландским прическам, подумалось, что волосы у него чересчур длинные. Но выглядел он мило, сияя радостной улыбкой. Роберта энергично замахала в ответ. Ей показалось, что они задумали какую-то шутку. Тем временем на берег с оглушительным грохотом спустили трапы, и по ближайшему на борт сразу поднялись пятеро в котелках.
— Нам придется подождать, как обычно, — произнес знакомый. — Смотрите, что эти двое там вытворяют? Они что, спятили? Смотрите.
Он показывал на Генри и Фриду, которые высунув языки и округлив глаза, ритмично притопывали и махали руками.
— Потрясающе! — воскликнул знакомый. — Кто они такие?
— Мои друзья, — ответила Роберта. — Это они так приветствуют меня. Боевым танцем маори. Называется «хака».
— Очень забавно, — согласился знакомый.
Роберта за его спиной тоже поспешно исполнила несколько движений «хака». Генри и Фрида привлекли внимание почти всех пассажиров и встречающих на пристани.