Семейка
Шрифт:
– Зачем?
– Хочу тебя чувствовать.
Валерия вновь уставилась на него скептически.
– С каждой уходящей минутой ты становишься всё более наглым, - заметила она. – Сначала – сядь. Теперь – руку дай тебе. Что будет потом?
Хулигански проведя ладонью по её пальцам, Алик встал и провозгласил:
– Потом я убегаю на урок. Но. Ты меня осчастливила на многие годы вперёд, Белоснежка! – И тише добавил: - Только бы никто не догадался, что ты так красива!.. Украдут же… И я останусь совсем один…
И торопливо направился к двери в спальню хозяйки дома, так и не заметив, как полыхают румянцем щёки Белоснежки
…Посидев немного в одиночестве, но не ощущая его, Валерия вновь огляделась. Чем заняться? Вспомнила. Встала и пошла к спальне Лизоньки. Две другие женщины, самые старшие, всё ещё хозяйствовали на кухне. Лизонька же, судя по всему, проводила время у себя слишком скучно. Вспомнив об обычных игральных картах, Валерия забрала их со столика с зеркалом и подошла к двери.
– Лизонька, можно к вам?
По впечатлениям, женщина чуть не запрыгала на кровати от счастья!
Ведь после обеда Аделаида Степановна забрала у неё грязную посуду, пообещала принести горячего чаю, да и забыла о больной.
Сообразив из жалоб Лизоньки главное, Валерия сбегала на кухню и принесла даже не чашку, а большую кружку с горячим чаем, приправленным малиновым вареньем. Одну тумбочку она подтащила ближе к кровати, чтобы Лизоньке было удобно ставить и брать эту кружку, когда захочется пить.
И они вместе уселись на той же кровати и принялись играть в «дурака».
Лизонька оживилась, а Валерия вдруг усмехнулась, подумав, что никогда в недавней жизни не думала, что к ней могут относиться, как минимум, доброжелательно.
Об Алике и его словах, от которых она таяла той, настоящей Белоснежкой из метели, старалась не думать. Однако одно воспоминание о нём мимоходом – и Валерия впадала едва ли не в панику. Она видела, как неведомая ей магия постоянно льётся от него к ней, обволакивая. Она предполагала, что это за магия, с которой она впервые столкнулась. Страшилась её, но в то же время наслаждалась её прикосновениями. А в панику впадала, потому что не могла разобраться в себе: она в самом деле... влюблена в этого неумеху-мага?.. Или это его магическое прикосновение заставляет её испытывать странные чувства? Поведение Алика смущало, но… слова о том, что она красива… Как она хотела, чтобы он повторял их и повторял! Появился в её жизни единственный человек, который позволил ей ощутить себя желанной! Более того… несмотря на страх перед Аликовой магией Леля, даже Валерия понимала, что опутывают ею человека, которого хотят! А она… И это было второе, что заставляло её чувствовать себя желанной!
Первые две игры она играла машинально, благо Лизонька только и знала, что «дурака», но играть сильно не умела. А потому не мешала думать об Алике и о том, что делают с ней, Белоснежкой, его слова, которые – а она опять-таки видела это! – он не сопровождал магией.
Но за минуты (она усмехнулась, вспомнив, как он звал её посидеть рядышком!) до окончания его занятия к ним постучались. Сначала заглянул Адриан Николаевич, который поморгал глазами, будто не веря, что его дочь играет в карты, да ещё в подкидного дурака. Затем, подтащив свободный стул, присел ближе к двум картёжницам. А когда закончилась текущая игра, напросился к ним в компанию.
Когда в комнату заглянул Алик, он аж отшатнулся: таким взрывом хохота встретила его ранее спокойная и тихая спальня тихой и спокойной Лизоньки.
Оказалось, сюда же в поисках
Любой промах казался страшно смешным и страшно обидным одновременно, так что игра напоминала сборище психов – про себя решила Валерия, хохоча вместе с остальными над очередной ошибкой Лизоньки.
Она видела, как заглянул в приоткрытую дверь ошарашенный Алик, как потом быстро принёс ещё один стул и присоседился к Адриану Николаевичу – но так, чтобы сидеть напротив неё, Белоснежки. Он тоже не знал правил, но несколько партий – и он попросил сдать карты и ему.
И её в этом сумасшедшей игре постоянно покалывало странное чувство: дома она не ощущала себя такой вовлечённой во все перипетии жития, как здесь. Здесь, где знают не только о том, кто она, но знают, что именно она устроила заклятие на постепенную смерть этого дома.
Она не ощущала себя чужой, и к ней не относились как к чужачке.
Она впервые так много смеялась – до колик в животе. Впервые кричала во весь голос, радуясь выигрышам… Впервые сидела напротив человека, который, вопреки уверениям деда, что она чуть ли не уродлива, обожал её и говорил, что она красива. А она, глядя на этого человека, словно кошка, ждала новой порции ласки от него – и, главное, знала, что получит эту порцию и не одну.
Потом выяснилось, что в спальню заглянули и Игорь с Аликой.
Выяснилось это так: дверь вдруг распахнулась – кажется, в общем гаме и постоянном смехе никто не услышал, что в неё постучали. Потом появился на пороге Игорь и, улыбаясь, сообщил, что он оттащил обеденный стол к стене, а в середину гостиной поставил покерный стол, так что неплохо бы перейти из тесной спаленки в гостиную. Восторг был полнейшим. Лизоньку, испуганно охавшую во время переезда и хохотавшую от неловкости, вытащили сидящей на стуле к этому столу и закутали во все найденные трикотажные палантины.
А ещё во время переезда игроков Валерия получила потайной на фоне суматохи поцелуй Алика, пришедшийся в ухо, поскольку на месте не стояла, постоянно двигаясь…
Старшие мужчины ходили вокруг стола, обитого зелёной тканью, всплёскивали руками, приговаривая:
– И как мы о нём забыли?! Как?!
Играли до ужина. То есть мужчины играли до ужина, в то время как женщины и девушки неохотно, с завистью и оглядкой на игроков уходили на кухню. Заснувшую Нонну Михайловну дамы решили не будить: сами справятся с готовкой! Кажется, это решение пришло на волне того же азарта. Впрочем, готовили не только они – помогал Игорь, которого обрадованные дамы постоянно гоняли в кладовки второго корпуса за продуктами, хотя он честно сказал, что даже принесённых из первого маловато.