Семейная жизнь драконья
Шрифт:
– А этот, - Ральф кивнул на атамана.
– А этот слишком храбрый, не успел.
– Ясно, - рыцарь с моей помощью поднялся, бросил презрительный взгляд на сбившихся в кучу собратьев по рыцарскому ремеслу.
– Отпустите! Пощадите!
– вновь проскулил разбойник, которого Мелфочка для верности прижала лапкой.
– Нет. За разбой в Салисии положено сажать на кол, - сурово сказал Ральф.
Атаман молитвенно сложил руки, что смотрелось весьма комично, потому что он при этом лежал на спине и пытался оттолкнуть коленом Мелфины клыки.
–
– повторил разбойник.
– Скажи это тем, кого ты ограбил!
– Да никого я еще не успел! Вы первые были.
Мы с Ральфом удивленно переглянулись, а разбойник продолжал:
– Мы много чем пытались заняться, но нигде нас не приняли. Скитались-скитались, а когда животики совсем от голода потянуло, так решили в разбойники податься. А тут опять на вас нарвались.
– Что значит опять?
– удивился я.
– Так это из-за вас нас выгнали из замка Варнан, оставили без кола и двора!
– Что значит из-за меня?
– никак не мог понять я.
– Мы тамошняя гвардия, - даже где-то гордо сказал разбойник, но быстро сник.
– Бывшая.
Мне стало стыдно. Эти люди не сделали мне ничего плохого, а из-за меня им пришлось голодать.
– Что-то я сомневаюсь в вашей такой уж невинности. Его величество и мой отец тщательно проверили всех людей, прежде чем выдворить всех, кто помогал Мираду в его деле с черным магом.
– Так ведь не по собственной воле действовали, по приказанию.
– Это ничего не значит!
– Послушайте, - я положил руку на плечо разгорячившегося Ральфа.
– Я напишу записку управителю и вы с ней отправитесь в замок Варнан. Ардан найдет, чем вам заняться. Только вздумаете продолжать безобразничать, знайте, воинов в замке гораздо больше, чем вас.
– Мы будем вести себя хорошо!!!
– обрадовался бывший разбойник.
Я вытащил из седельной сумки своей отбежавшей к кустам лошадки листок бумаги и походную чернильницу, быстро нацарапал записку своему управляющему. Попросил пристроить бесхозных гвардейцев к какому-нибудь делу. С помощью Ральфа запечатал письмо расплавленным воском.
– Мелфа, отпусти его.
– Точно?
– недовольно спросила драконша.
– Может все-таки съесть? На всякий случай.
– Ну ты чего?
– я погладил супругу за ухом.
– Не будешь же, в самом деле, людей есть?!
– А почему нет?
– озадачилась Мелфа.
– Я теперь дракон, мне положено.
– Кем положено? Да и не вкусные они, поверь мне. Гадость. И изжога потом будет.
Бывший разбойник посмотрел на меня круглыми от ужаса глазами, выхватил из руки Ральфа письмо и умчался в лес, только пятки засверкали. Драконша, разомлевшая от поглаживаний, на это даже не обратила внимания. Я обошел ее вокруг и сказал рыцарям:
– Все, разбойники нам больше не угрожают. Только, боюсь, и слуг мы лишились.
Благородные сэры, охваченные оцепенением, на мои слова не отреагировали. Кажется, появление дракона, и мое дальнейшее с ним общение стало для них слишком большим
– У этого копья наконечник из рога единорога! Я уничтожу это мерзкое чудовище!
'Что-то против разбойников ты не спешил геройствовать!' - подумал я, бросаясь рыцарю наперерез и стараясь прикрыть своим телом ошарашенную драконшу. Что-то кричал Ральф, испуганно взвизгнула Мелфа. И тут длинный белоснежный наконечник врезался прямо в меня...
– Кажется, жив, - ледяная вода и похлопывание по щекам отнюдь не улучшили моего состояния. Правая половина тела не чувствовалась, будто стала каменной, от левой полз нехороший холод.
– Я умру?
– спросил я у склонившегося надо мной Ральфа.
Глаза рыцаря как-то подозрительно блестели.
– Молчи, тебе нельзя говорить. Мы с Мелфой сейчас что-нибудь придумаем.
– А Вольгр, он больше не нападет на мою девочку?
– Никакой это не Вольгр, а Мориан собственной персоной. Мелфа в него огнем ахнула, так он и растаял вместе с конем и своей повозкой. Ладно, молчи. Придется потерпеть, пока мы тебе к лекарю доставим.
– Не хочу расстраивать вас, сэр. За плечом Ральфа маячила скорбная физиономия барона Закапа.
– Но такие раны не лечатся. Только чудо...
– Чудо!!!
– вскинулся Ральф. Надо доставить тебя к Сверкалке! Он тебя быстро вылечит!
– Если только теперь единорожья магия на меня действует, - еле-еле прошептал я. Тут меня схватила рыжая драконья лапа, тело с головы до ног пронзило болью, и мир окутала тьма. Следующим, что я увидел, была ехидная морда Сверкалки.
– Ну что, бескрылый, безрогий. Кто тебя так?
– Уйди, ехидна!
– отшатнулся я от однорогого.
– Так. Кажется, мое лечение не пошло впрок. Больной бредит. Я не ехидна, я - единорог. Вот, видишь, рог, а вот - копыта. Посмотри, какие красивые, раздвоенные.
– Как у козла!
– я попытался отвертеться от демонстрации копыт, которыми единорог буквально тыкал мне в лицо.
– Фу, как некультурно!
– обиделся дивный зверь, убирая конечности из поля моего зрения.
– Любимый, перестань. Дай Дракону придти в себя, - послышался нежный мелодичный голос, и моего лба коснулся мягкий нос.
Лежать перед дамой было неудобно, поэтому я сел. И тут же мои газа завистливо так прищурились, а сердце заныло: фигура бывшей козы, а теперь прекрасной подруги единорога заметно округлилась. Или Лилия-Ромашка так растолстела, или в семействе моего друга скоро будет прибавление.
Нехорошо завидовать, но я завидовал. Единорог силой любви и своей единорожьей магии сумел не только воскресить возлюбленную, но и превратить ее из козы в единорожку. А я?.. Я могу только сидеть и завидовать. А сложись все по-другому, и мы с Мелфочкой могли бы сегодня яйца высиживать или ребеночка ждать. Кажется, единорожка поняла мои чувства, подошла, тепло дохнула в лицо, и печали отступили, скрылись за радостью встречи.