Семейные тайны

Мэтер Энн

Кэсс повернулась, допивая содержимое бокала. Ее гибкая шея казалась неестественно тонкой в свете ламп. От серебристо-белокурых волос будто исходило сияние. Кэсс уже исполнилось двадцать два года, но выглядела она гораздо моложе. Восемнадцатилетней! Бен поджал губы. Ему не хотелось вспоминать о том, какой была Кэсс в этом возрасте.

— Ты удивлен? — спросила она, вновь уклоняясь от ответа, и Бен понял, что ему необходимо еще немного выпить. — Можно и мне? — робко проговорила Кэсс. Она заметила, что он наливает себе бренди, и подошла к нему.

Бен с недовольным видом взял ее бокал.

— С каких это пор ты пристрастилась к алкоголю? — сухо осведомился он, но Кэсс лишь пожала плечами. — Только не говори, что до пьянства тебя довел Роджер, все равно не поверю.

— Почему же?

К великому неудовольствию Бена, она не отошла на прежнее место, а осталась стоять рядом с ним, так близко, что он ощутил тонкий и будоражащий запах ее духов. Надо ему быть с ней поосторожней! Чувствуя на себе холодный, оценивающий взгляд, он отпил большой глоток бренди и лишь потом ответил:

— Ты забыла, что я знаком с Роджером. Он не из тех людей, которые способны кого-либо запугать.

В огромных серых глазах Кэсс он прочитал упрек.

— Ты уверен?

Бен еле сдержался.

— Кэсс, никаких сомнений! Даже если Роджер и стал орудием в руках отца, кувалдой его не назовешь! — Он ухмыльнулся. — В крайнем случае — молотком.

Скулы Кэсс обозначились резче.

— А если я скажу тебе, что появился третий лишний?

У Бена екнуло сердце.

— Ты хочешь сказать… что в кого-то влюбилась? — сдавленным голосом проговорил он.

— Не я — Роджер! — Кэсс нетерпеливо вскинула голову и отвела рукой прядь шелковых прямых волос, упавшую на бледное лицо. — Роджер обзавелся любовницей. Они встречаются уже полгода. Он не подозревает, что мне известно об этом. Вначале я считала, что смогу примириться с подобным положением. Но переоценила свои силы. Слишком унизительно! Мне пришлось сбежать прежде, чем об этом узнал папа.

Бен пропустил мимо ушей многозначительный намек в последней фразе. Главное — что Кэсс ни с кем не связалась!

— Ты слышал меня?

Бену понадобилось немало усилий, чтобы привести мысли в порядок и понять, что ему сказала Кэсс.

— Что?.. Да, да, слышал, — подтвердил он, глубоко вздохнув. — Итак, ты приехала ко мне. Но зачем? Какой помощи ты ждешь от меня? Хочешь, чтобы я взял на себя роль разгневанного отца?

— Ты? О, Бен! — Кэсс улыбнулась — впервые с того момента, как она перешагнула через порог его квартиры, вызвав сумятицу в душе Бена. Девушка потерлась нежной щекой о его щетинистый подбородок, еще больше усилив смущение Бена. — Дорогой, мне бы и в голову никогда не пришло предлагать тебе роль отца, и ты это прекрасно знаешь. — Кэсс состроила грустную гримасу. — Должно быть, в этом-то все и дело, верно? — А так как Бен промолчал, она добавила: — Я приехала к тебе потому, что больше некуда было бежать. Мне нужно время, чтобы решить, как поступить дальше. Время, чтобы построить будущую жизнь.

— Но тебе нельзя здесь оставаться!

Этот

ответ вырвался у Бена невольно. В нем выразилась и потребность защитить свой покой, и самоотверженное желание восстановить семейное счастье Кэсс. Она не могла остаться в этой квартире — здесь просто не было для них двоих места.

— Так я и знала. — Кэсс поднесла бокал к губам и осушила его. — Поскольку ты всегда отказывался принимать меня здесь, вряд ли ты передумаешь, какими бы отчаянными ни оказались обстоятельства, — с горечью закончила она.

— Кэсс, я…

— Ладно, неважно, — продолжила она, забирая у него бутылку и снова наполняя свой бокал. — Я не рассчитывала на твое согласие. Нет, точно, даже и не надеялась, — Кэсс помедлила, устремив на него внимательный взгляд серых глаз, — но я хотела попросить разрешения у твоей матери пожить летом на вилле.

Бен растерянно заморгал.

— Ты шутишь? — Он покачал головой, не в силах представить себе реакцию матери на подобное предложение.

— А что тут такого? — с вызовом взглянула на него Кэсс. — Я и прежде бывала на вилле, притом не раз, и тебе об этом известно. Мы часто гостили там вместе, пока…

— Теперь все изменилось, — хрипло перебил ее Бен и судорожно проглотил остатки бренди.

Кэсс хмыкнула.

— Об этом я тоже знаю. Софи обвиняет меня в случившемся. Возможно, она права. Но с тех пор прошло несколько лет. Я уже не та, что прежде, и думаю, она тоже изменилась. Может, ты все-таки спросишь? Иначе я не знаю, что делать.

В последних словах прозвучала такая неподдельная нотка отчаяния, что у Бена не выдержали нервы.

— Но что все это значит? — спросил он, взяв Кэсс за руку и повернув лицом к себе. И тут же едва не пожалел об этом: Кэсс выглядела столь печальной, что сердце его было готово разорваться от тоски и сострадания.

— А ты как думаешь? — отозвалась она спустя минуту, высвободила руку и, словно стараясь защититься, прижала ее к груди. — Не волнуйся: я не стану сводить счеты с жизнью, как в мелодраме. Моя смерть не окажется тяжким грузом для твоей совести. Я… я просто надеялась, что ты поможешь мне, вот и все. Ведь ты мой брат, верно? Ты часто повторял, что тебе небезразлично, как я живу.

— Мне и вправду небезразлично, — процедил Бен сквозь зубы и со вздохом отвернулся. — Ладно, я поговорю с матерью, но ничего не стану обещать. Ты должна понять меня.

— Разумеется, я все понимаю! — облегченно воскликнула Кэсс. — О, Бен, я не сомневалась, что на тебя можно положиться! Знала, что ты не подведешь меня!

Ему бы такую же уверенность! Кэсс провела в квартире не более двадцати минут, а уже умудрилась разрушить всю его жизнь, на устройство которой он затратил годы. Бен считал себя неуязвимым, не подверженным мирским соблазнам. Он наивно воображал, будто ничто не в силах проникнуть сквозь укрепленные стены его «академической крепости», однако оказалось, что он ошибался. И теперь оставалось лишь смириться с очевидным.