Семейные узы

Куик Дж. Л.

Я захожу внутрь и чувствую себя ужасно странно здесь без Гранта. Бродя по комнате, я замечаю, что со многими игрушками в этой комнате он меня ещё не познакомил. Верёвки, всевозможные скамейки с фиксацией, зажимы для сосков, множество вибраторов и плёток, количество которых я даже не могу сосчитать, различные анальные пробки, эта ужасная грёбаная секс-машина с кучей функций, на которой он любит заставлять меня кататься…

А это что такое?

Моё внимание привлекает красная кожаная коробка на полке в задней части комнаты. Мои пальцы скользят

по крышке, любуюсь прекрасными деталями, сделанными из тёмного металла, которые украшают углы коробки. Подняв крышку, я чувствую, что вторгаюсь во что-то слишком личное для Гранта. Тем не менее, когда я мельком вижу свою фотографию, лежащую на самом верху, я не могу заставить себя остановиться.

Просматриваю несколько фотографий, на большинстве из которых запечатлена я. Я продолжаю перебирать их, когда вижу фотографии с замысловатыми шибари, поклонником которых является Грант. И тут я понимаю, почему, это прекрасный вид искусства.

Он пробовал всё это, с таким количеством разных женщин…

Единственная общая черта между девушками на фотографиях — это глаза. Все они полны такого ужаса, что я практически чувствую страх, исходящий от них. Все, кроме одной. Её фотографии наполнены трепетным обожанием человека, стоящего за объективом камеры. Мне знаком этот взгляд, ведь я видела точно такой же на фотографиях со мной.

Я уже видела эту женщину раньше. Я просто не могу вспомнить где.

ГЛАВА 31

ГРАНТ

Повернув в комплекс "Заповедники", я не могу не восхититься застройкой, которую Эдмунд возводит на окраине бухты Аделаиды. Хотя на мой вкус он не слишком изолирован, но по-своему прекрасен. На каждом участке площадью в два-три акра, возвышается обширное кирпичное мини-поместье.

Весь этот район полон воспоминаний и мрачных тайн.

Повернув налево на «Топаз Сёркл», я обращаю внимание на третий дом слева. Тёмно-красные кирпичные стены, с извивающимся по краям плющом.

314 «Топаз Сёркл». Место упокоения Мэдлин О'Рурк.

317 «Топаз Сёркл». Место упокоения Хлои Уилсон и Кэмерин Уизерс.

Свернув на «Опал Драйв», мой взгляд привлекает кирпичный дом серо-коричневого цвета, украшенный темно-красными ставнями и безупречно ухоженным газоном.

597 «Опал Драйв». Дом Пейсли Аллен.

Ну, её последний дом.

Есть свои преимущества в том, чтобы иметь друга без каких-либо моральных принципов. Ко всему прочему, он имеет беспрепятственный доступ к земле, экскаваторам и бетону. В фундаменте этих прекрасных домов покоятся множество женщин, которым не повезло пересечься и стать игрушками для Эдмунда, Уильяма, Сэмюэля, Лиз или меня.

Некоторые женщины узнали слишком много, чтобы вернуться к своей обыденной жизни, не подвергая опасности нашу извращённую пятёрку.

Остальные — безвольные женщины, встретившие безвременную кончину, чаще всего в рамках игр, в которые их заставляли

играть.

Достаточно места, чтобы продолжать скрывать жертв нашего разврата.

Подъехав к зданию клуба, я паркуюсь рядом с машиной Эдмунда. На парковке стоит ещё одна машина, которая, как я предполагаю, принадлежит ассистентке, работающей на него.

Войдя в здание клуба, и то, что я перед собой вижу не оставляет никаких сомнений в том, что его желание трахнуть её осуществилось. Он перегнул её через бильярдный стол в центре комнаты. Её рубашка валяется на полу, чёрная юбка задрана на бёдрах, а остатки кружевных трусиков свисают с бедра. Отпечатки ладоней покрывают её задницу и бёдра, которые в настоящее время имеют тот же оттенок красного, что и поместье на «Топаз Сёркл», 314.

— Я собираюсь покрыть эту, прекрасно помеченную мной, задницу своей спермой, — рычит он, вгоняя свой член глубоко в неё. Он снова ударяет по её ягодице, и она издаёт болезненный вскрик. Её глаза расширяются от жгучего ощущения, распространяющегося по её нежной плоти. Они расширяются ещё больше, когда она видит, что я приближаюсь к ним.

Задыхаясь от ужаса, что её застали на месте преступления с боссом, она пытается подняться со стола. Эдмунд хватает её за волосы и грубо впечатывает лицом в обивку стола. Она ударяется головой с такой силой, что шарики на другом конце стола начинают дребезжать.

— Не смей, мать твою, — рычит он. — Ты будешь вбирать в себя мой грёбаный член, пока я не кончу. Ты позволишь ему смотреть, как я покрываю тебя своей спермой, как грёбаная грязная шлюха, какой ты и являешься. И если он захочет трахнуть твой прелестный ротик, ты возьмёшь его в глотку, как хорошая маленькая шлюшка.

— Я пас. — Говорю я и сажусь в большое мягкое кресло. — Но я более чем открыт для того, чтобы увидеть, какая она хорошая шлюшка. Тебе нравится, когда тебя используют? Или ты ненавидишь удовольствие, которое получаешь, будучи чьей-то шлюхой?

Её лицо треёся об обивку стола, пока он продолжает входить в неё, и рычит:

— Смотри на Гранта. Пусть ему будет приятно наблюдать за твоей ненавистью и отвращением к себе от того, что ты наслаждаешься тем, как я с тобой обращаюсь.

Он снова шлёпает её по заднице, из её рта вырывается только беззвучный крик. Он крепко прижимает её голову к столу, продолжая жёстко трахать, и в конце концов, она кончает. Едва дав ей возможность насладиться оргазмом, он отстраняется от неё и сжимает свой член в кулаках, пока его сперма не разбрызгивается по её красным и покрытым синяками щекам.

Рукой он размазывает сперму по её лицу, словно крем, а затем вытирает руку остатками её разорванных трусиков. Он снова натягивает штаны, ослабляет хватку на её голове и натягивает юбку обратно ей на бёдра.

— Карлтоны будут на «Руби Корт», 263 для окончательной проверки примерно через десять минут. — Он поднимает с пола её рубашку и засовывает её в скрещенные руки, которыми она пытается прикрыть от меня свои голые сиськи. — Приведи себя в порядок и позаботься о них.

— Конечно. — Она опускает глаза в пол, вероятно, понимая, как мало этот трах значил для него.