Семейные узы

Куик Дж. Л.

Я подхожу к нижней ступеньке, на которой он стоит и он кладёт руку мне на поясницу. Мы следуем вверх по ступенькам к огромным двойным чёрным дверям. Когда я вхожу внутрь, я в равной степени восхищена декором, как и внешним видом дома.

— У тебя красивый дом, — восклицаю я. — Он идеален.

— Теперь это и твой дом, дорогая. — Он продолжает вести меня через главную комнату дома к французским дверям, ведущим на задний двор. — И он почти идеален.

Я уже собираюсь спросить, что он имеет в виду, когда Грант

спрашивает:

— Какой напиток ты предпочитаешь, Эбби?

— Теннесси Мул, — отвечаю я, с любопытством наблюдая, как он выгибает бровь.

— Девушка с виски, — ухмыляется он. — Не совсем то, что я мог предположить.

— Я произвела на тебя впечатление пай-девочки? — Я резко поворачиваюсь и врезаюсь прямиком в его грудь. Инстинктивно прижимаясь к нему, мои руки оказались на его грудных мышцах, и внезапно мне становится трудно дышать. Его большая рука обхватывает моё запястье, когда я медленно отступаю назад, пытаясь восстановить самообладание. Я заикаюсь, осторожно высвобождая руку из его лёгкой хватки.

— Прости.

Что, чёрт возьми, это было?

— Не за что извиняться, дорогая. — Его слова звучат медленно и глубоко, когда он толкает одну из французских дверей и жестом приглашает меня пройти.

Пока я прогуливаюсь по живописному внутреннему дворику и любуюсь видом на бассейн олимпийских размеров, Грант достаёт свой телефон. Стоя на краю, я смотрю на бесконечный вид садов.

Мне здесь не место…

Чья-то рука скользит по моей спине, и я подпрыгиваю от неожиданности так сильно, что ещё чуть-чуть и свалилась бы прямо в бассейн. Когда я наклоняюсь вперёд, сильная рука обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

— Ты ужасно нервная, Ангел, — шепчет Гаррисон мне на ухо, когда его пальцы задерживаются на поясе моих джинсов. — Я предложил помочь тебе с этим в самолёте.

— Гарр. — Я убираю его руку с пояса. — Конечно, больше всего на свете я бы хотела, чтобы твой папа вернулся сюда и застал тебя глубоко внутри меня. Куда он вообще делся?

— Он пошёл за Виктором.

— Виктором? — Я вопросительно наклоняю голову.

— За дворецким, — отвечает он, ведя меня к столу.

— У вас есть дворецкий?

— Эбигейл, поскольку мой сын обычно не приносит мне упакованные подарки. — Грант выходит наружу и указывает на большой прямоугольник, обёрнутый крафт-бумагой. — Я предполагаю, что он от тебя.

— Да. — Я киваю. — Точнее, это от нас обоих.

Грант просовывает палец под обёрточную бумагу и осторожно разворачивает холст. Он молча рассматривает картину, вглядываясь в вихри зелени, переплетённые с золотой фольгой. Его взгляд перемещается из правого нижнего угла на меня и обратно на холст, прежде чем он спрашивает:

— Это твоя картина? Ты нарисовала её?

— Да, — тихо отвечаю

я. Хоть я и горжусь тем, что создаю, всегда трудно выставлять это на всеобщее обозрение.

— Это как смотреть в твои в глаза. — Он поворачивается так, чтобы видеть и меня, и картину одновременно. — Красиво и чертовски завораживающе.

По моей шее и щекам пробегает жар, как от его слов, так и от того, как он смотрит на меня сейчас.

Взгляд, которым совершенно точно не смотрят на будущую невестку.

Учитывая, насколько Гаррисон безразличен к нашему текущему взаимодействию, я прогоняю эти мысли прочь. Спишу это на нервы из-за потери контроля над ситуацией.

— Ваши напитки, сэр. — Пожилой джентльмен, как я предполагаю, Виктор, подходит к столику и ставит небольшой поднос.

— Спасибо, — отвечает Грант, протягивая ему картину. — Пожалуйста, отнеси картину в мою спальню и проследи, чтобы её повесили.

— Конечно, сэр.

ГЛАВА 4

ГРАНТ

— Всё было очень вкусно. — Говорит Эбигейл после того, как практически вылизала свою тарелку. — Но завтра, мне бы очень хотелось самой приготовить для вас ужин.

— Она просто совершенство, — улыбаюсь я ей, тыкая локтём Гаррисона. — Умная, талантливая, красивая и умеет готовить.

— Умею, но я не профессиональный повар. — Она отдаёт пустую тарелку Виктору, и тихо произносит: — Спасибо.

Даже несмотря на её детство, она такая милая и невинная.

Мы долгое время сидим на террасе, пока солнце не начинает садиться, прячась за верхушками деревьев, окружающих двор.

Сделав большой глоток вина, Эбигейл ставит бокал на стол и подпирает подбородок руками. Её взгляд несколько минут мечется между мной и Гаррисоном, прежде чем она говорит:

— Невероятно. Вы двое, так похожи. Если не считать седины… Я имею в виду… Чёрт! Думаю, алкоголя на сегодня достаточно.

— Я думал, женщинам нравится чернобурые лисицы, — ухмыляюсь я и наблюдаю, как её и без того разрумянившиеся от вина щёки краснеют ещё больше.

— Думаю, мне пора идти спать, прежде чем я ляпну ещё что-то лишнее. — Она встаёт, смотрит на дом и снова поворачивается к столу. — А где моя спальня?

— Это был долгий день, я, пожалуй, пойду с тобой. — Гаррисон тоже поднимается со своего места.

— Нет, позволь мне её проводить. — Я присоединяюсь к ним и кладу руку на плечо Гаррисону, молча приказывая ему занять своё место.

— Нам нужно коё о чём поговорить, прежде чем ты пойдёшь отдыхать.

Я беру её под локоть, ведь её походка слегка шаткая после выпитого вина, и веду внутрь, пока Гаррисон послушно садится обратно за стол.

Хороший мальчик…