Семейный план

Inka

– Хорошо, сравним, будет третий кофе за день, - он задумался, - хотя самолетную бурду можно, наверное, и не считать.

– Третий раз? Прости, я не подумала, - она метнулась к шкафчику, - у меня есть декаф, будешь?

– Не люблю я эти недоделки, - сморщился он.

– А ты простой пьешь или с добавками?

– С кардамоном можно, если есть, - ему показалось каким-то снобизмом просить у нее кофе на заказ.

– Будет с кардамоном, вообще не почувствуешь, что декаф, это компагния, хороший кофе.

– Хорошо. Только почему ты думаешь, что я не пойду с вами на море? Я год его не видел, никакого. С этим переформированием не до отпуска было. И в магазин потом вместе зайдем, ты же не хочешь заходить по дороге с моря из-за детей?

– Да...

– Но вместе-то мы управимся?

– Вместе - да, легко, - она неуверенно ему улыбнулась.

– Значит,

так и сделаем. Давай кофе, я уже час гипнотизирую твои ватрушки. Боялся даже, что не достанется.

Глава 17

Устроившись спать, Владимир вспоминал этот совершенно сумасшедший день, с удовольствием перебирая новые ощущения. Он решительно не понимал, почему так долго тянул с началом ухаживаний. А вдруг кто-нибудь перехватил бы? Мало ли что могло случиться?! Возник бы откуда ни возьмись отец детей? Что ж он за идиот-то такой был, а? Этот вопрос задевал его, просто таки доводя любопытство до болезненного. Тата проговорилась, что у детей один отец. Но как он мог не узнать, что у нее уже есть от него сын? Сериал какой-то, честное слово!

Нет, давно надо было действовать решительнее!
– укорял он себя в очередной раз, - Наташа нравилась ему и в офисной одежде, и в купальнике, и в бермудах "в облипочку" со свободной туникой. Но самым незабываемым оказался простенький короткий домашний сарафанчик. В нем она выглядела необыкновенно женственной, хрупкой... и безумно сексуальной с забранными на затылок волосами...
– он поерзал и повернулся на бок. Решительно действовать, конечно, надо, но вот прямо сейчас это невозможно - она легла в комнате с детьми, считая, что они будут беспокойно спать. Похоже, соскучился он по чему-то нормальному, по каким-то постоянным отношениям... Да вот не было у него никогда нормальных отношений... не с Ольгой же в общаге и не с Витой, заказывавшей при малейшей возможности ресторанную еду или покупавшей полуфабрикаты. Что ж, вот не везло ему хронически на нормальных женщин. Он чувствовал, что и Наташа бы сбежала, если бы не работа. Наверное, какой-то критерий при выборе женщины он ставил неправильный, - искал женственных, а находил расчетливых, истеричек и стерв. А тут вот деловая, расчетливая... оказалась женственной и домашней.

А как она доверчиво спала на его плече? Ни за что в ней не угадывался в этот момент сухой логичный бухгалтер. Милая, нежная, мягкая. И все. А легкость, с которой она занималась детьми, готовила и даже покупала продукты, - он еще не видел, чтобы женщина делала это с таким удовольствием и так спокойно. Пожалуй, так уютно ему еще никогда и ни с кем не было. Даже с матерью в детстве, - он снова перевернулся, обхватив подушку руками и уперев в них подбородок.

Но не так-то все просто. К женщине можно подойти-отойти, начать отношения-притормозить-расстаться на время. С детьми так поступить нельзя. Надо для себя решить - или они нужны ему. Или... или он не получит и Наташу. Проще всего, казалось бы, сделать вид, что ему нужен общий ребенок, их сын. Но он не привык себе врать - с Димой так поступить нельзя. В этом он уверен на все двести процентов. И что делать? Если оставаться с этой женщиной, то нужно не просто принимать ее детей. Их надо привыкать считать своими. Иначе никак. Придется поднапрячься и попробовать. Как бы ни страшило его такое решение, но иначе с Наташей ничего не выйдет...

Владимир не выдержал, встал и, открыв окно, походил по комнате, снова улегся, подложив руки под голову. Думая про детей и их к нему отношение, - боязливое у Саши и внимательно-оценивающее у Димы, он поймал себя на том, что ему понравилось что-то объяснять мальчику. Пояснив, что змей не полетит ровно, если заменить одну палочку на палочку другого типа, потому что они не будут одинаковыми и нужно менять все сразу, он получил редкое удовольствие от понимания в серьезных глазах и неожиданно расцветшей на его лице улыбки. От которой появилось какое-то щемяще приятное удовольствие и захотелось сделать так, чтобы этот мальчик улыбался чаще.

Он снова перевернулся на бок. Это чувство было искренним и относилось только к ребенку самому, а не к его маме. Владимиру когда-то повезло с отцом и не повезло с матерью. Диме наоборот, повезло с матерью. Он хочет жить с ними, но сможет ли? Хватит ли у него терпения и сил? Получится ли у него роль отца? Примет ли его мальчик? Пусть не сразу, постепенно? Вряд ли этот ребенок со всеми ведет себя так, как сегодня с ним. И Наташа про это сказала, удивившись тому, что они так быстро нашли общий язык. Нельзя потерять его доверие, такой аванс повторно не получить.

Так может... если все равно других вариантов нет...
– он снова вскочил, постоял у окна, намотал еще несколько кругов по комнате...
– и согласится ли она... если предложить ей усыновить детей? Даже если у них потом что-то не сложится, он ведь будет ощущать себя последним гадом, что втерся в доверие, а потом ушел... Надо попробовать про себя представлять Диму своим сыном и дома и на людях. С Сашей этой проблемы не было - она ощущалась родной и так, просто из-за похожести на Алю. Если получится, - тогда да, предложу, - он хмыкнул.
– Да, кто бы ему сказал полгода назад, что он будет играть в этакую мать Терезу и раздумывать над усыновлением чужих детей, чтобы не ранить их психику... не поверил бы. Но он никогда не боялся ответственности и не бегал от нее, и всегда чувствуя момент, когда необходимо принять решение. Сейчас как раз настал такой момент, когда полумер быть не может, - он, определившись с необходимыми действиями, лег, подбил подушку под шею и заснул.

...

Тате тоже не спалось. Прошедший день был слишком нервным и насыщенным событиями. Дети вроде бы нормально все перенесли, но спать она легла с ними - по опыту знала, что так успокоятся быстрее. А в соседней комнате спал мужчина, со своим отношением к которому ей давно стоило разобраться. Да, она знала, что давно могла дать ему понять, что его ухаживания ей не нужны, или даже "отшить". Но не только из-за того, что он был ее начальником, она сдерживала грубый отказ. Казалось, что "отшив" его она совершит огромную ошибку. Поэтому-то так ни разу решительно ему и не отказала. И, кроме того, как бы Тата не лукавила, - ей до дрожи хотелось узнать его лучше. Не как начальника, а как человека. Еще зимой ей понравился его друг и, если бы тогда оставалась еще хоть пара недель до отъезда, - она бы позвала его с ними, предложив снять соседний коттедж. Из того же любопытства.

Он сказал, что Сашенька похожа на его дочку. Она видела фотографию у него на столе, но не могла и предположить такого совпадения. Как же интересны детали - как они общались с дочерью, как он с нею себя вел...

Пришлось признать, что ей нравилось, когда он рядом... нравилось смотреть на него, кормить ужином, просыпаться, уткнувшись в плечо, - она покраснела от одних только мыслей.

– Впрочем, - Тата аккуратно перехватила спящего Димку, норовящего по привычке улечься наискосок и, с трудом подняв, переложила на вторую кровать.
– Похожесть Сашуньки и Аллы можно использовать для того, чтобы убедить его сделать анализ, если она решится ему все рассказать...

Она взяла плед, прикрыла окно, из которого вдруг сильно потянуло сквозняком и, подвинув дочку вместе с одеялом к стенке, устроилась, прислонившись спиной к спинке кровати.

Что уж скрывать от себя... Что он ей нравится? Так она уже себе в этом давно призналась, вон даже Машке проболталась. Боится, что она ему не пара? Нет, уже не боится. Все-таки самооценка у нее за это время выросла. Что он уйдет от них и бросит? Да. Но это же может случиться и с любым другим мужчиной, которого она выбрала бы на роль отчима для детей. Боится признаться? Уже не так сильно, скорее, - боится, что не поверит и отвернется. И это будет обидно и больно. Да она просто не знает - с чего начать. Хотя теперь уже понятно, с чего - с Сашеньки и их встречи три года назад.

Ее смущало еще и то, какой он ее воспринимал. Решительной, уверенной в себе и своих поступках? Да, такая она на людях и с мамой. Но сможет ли она остаться такой с ним? Если он будет вести себя "по-мужски"? Боялась, что узнав ее поближе и обнаружив внутри глупую романтическую дурочку, он разочаруется в ней. Она страшилась не только оказаться слабой, но и просто нежной и открытой... И стать потом "Барби"?

Вообще, чтобы случилось с ней, если бы отец не ушел тогда? Стала бы она такой, как сейчас? Нет, конечно. Понравилась бы та, другая она, домашняя и любимая отцом, Владимиру? Вряд ли... он неоднократно говорил, что ему импонирует именно ее самостоятельность, то, что он может на нее рассчитывать и ее слову верить... Если бы отец не ушел - она не стала бы "мужчиной" в своей семье и наверняка осталась бы той же мечтательной девочкой, какой и была. И в результате стала бы похожа на свою мать. Плохо ли это? Кто теперь скажет... Может быть, будь она другой, она еще на первом курсе приняла бы ухаживания того же Игоря и жили бы они до сих пор вместе, хорошо и счастливо? И Владимира в ее жизни просто бы не случилось. Но сложилось так, как сложилось. Неправильно упускать такую возможность познакомиться поближе. Тем более, расстояние между ними она сможет удержать с помощью детей... наверное...