Семейный подряд
Шрифт:
– Но что могло в этом случае, – оживился Руденко, – сделать из сообщников врагов?
– Не знаю, – откровенно ответила Яна, – Радзиевский получил заказ от Санталовой, – продолжала она размышлять вслух, – но зачем-то сделал копию кассеты. Для чего? И как она оказалась в сумке у Насти.
– Кто-то хотел подставить проститутку! – хлопнул себя по лбу Три Семерки.
– Эврика! – насмешливо улыбнулась Яна. – Ты – великий аналитик.
– Не смейся, – обиделся Руденко, – у меня нет дара предсказывать и предвидеть, – язвительно добавил он.
– Не исключено, что Радзиевский
– Шантаж? – вопросительно посмотрел на Яну Руденко.
– Непохоже. Или…
– Что? – заерзал Три Семерки.
– Может, и шантаж. Возможно, Радзиевский был связан с неким человеком или некими людьми, которые привыкли извлекать из щекотливых ситуаций выгоду. Так сказать, сотрудничали с видеомастером. Разузнавали, чем могут поживиться, и действовали в соответствии с этим.
– И как все это происходило? – заинтересовался Руденко.
– А это нам, Сеня, и предстоит выяснить. И знаешь, о чем я подумала… – Яна подняла на Руденко рассеянный взгляд, – если убили Радзиевского, значит, боялись, как бы он не проболтался, а это значит, что я – на мушке у преступника. Он теперь будет охотиться за мной. И это хорошо!
– Да что ты несешь! – выпучил глаза Руденко.
– Он будет охотиться на меня, и в один прекрасный момент обнаружит себя. Я буду выполнять, если хочешь, роль подсадной утки.
– Но это дьявольски опасно! – воскликнул Руденко.
– Что это ты стал таким сентиментальным? – усмехнулась Яна.
– Ты мне не безразлична, черт возьми, – облизнул сухие от волнения губы Руденко.
– Эк загнул, – продолжала смеяться Яна, – это так на тебя нехватка спиртного действует? Все не как у людей. Что ж, одних алкоголь склоняет к признаниям, других обозляет, а третьих делает несносными.
– Это ты на меня намекаешь?
– Да нет, расслабься. Ну, мне пора, – Яна поднялась.
Джемма тоже встала и двинулась к двери. Яна взяла ее за поводок.
– Увидимся, – бросила она лейтенанту.
– Держи меня в курсе, – Руденко сделал серьезное лицо.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На улице было уже совсем темно. Ветер усилился и стало подмораживать. Сюрпризы марта, – с неудовольствием подумала Яна, – утром дождь, вечером – мороз. Она подняла воротник пальто. Ожидая Радзиевского, она основательно промерзла и даже в кабинете Руденко не могла как следует согреться. Отопление было более чем скромным – спасибо местным властям.
Дома Яна первым делом приняла горячую ванну и выпила коньяку. Слава Богу, в баре у нее пряталась ополовиненная бутылка «Дербента». Потом перекусила, выпила кофе с сигаретой и удобно устроилась на диване. Джемма с покорной преданностью растянулась на коврике, возле дивана. Яна приказала Джемме принести из прихожей сумку. Та выполнила поручение и вновь улеглась у Яниных ног. Яна же достала из сумки колоду карт. Она не надеялась, что у нее что-нибудь получится. За сегодняшний день она порядком устала. Но почему бы все-таки ей не поработать с «Джокером»? Что-то он подкинет ей в этот раз? Продолжение душещипательной саги с мальчиками и печальной женщиной? Или что-то менее унылое? Карта «Взгляд
Ладонь, лежавшая на карте, стала нагреваться, точно под ней вибрировали теплые токи. Яна смежила веки, ее голова утопала в подушке. Поза ее была довольно расслабленной и свободной. И только внутри нее все напряглось и сконцентрировалось в едином усилие проникнуть за границы окружающей реальности. Темные круги, на которые постепенно стала растекаться тьма, первоначально наполнившая Янины зрачки, подобно волнам принялись переливаться, откатываться, освобождая чистое пространство. И тут в глаза Яны ударила небесная лазурь. Маленькое белое облачко плыло ей навстречу. Его курчавящиеся контуры вскоре приняли вполне отчетливые очертания. Яна видела лицо мужчины, волнистые пряди его волос, его плечи и верхнюю часть торса. Гладкость поверхностей, неправдоподобно белый цвет лица и торса, выпуклые окружности глаз и абсолютная неподвижность навели Яну на мысль, что перед ней скульптура.
«Если бы у меня не было уверенности, что этот мужик, – иронично подумала она, когда видение исчезло и она открыла глаза, – статуя, фрагмент какой-то композиции, я бы решила, что явившийся образ стал результатом длительного отсутствия общения с представителями противоположного пола, за исключением Руденко, разумеется». Столь витиевато оформленная мысль рассмешила ее. Джемма с истинно человеческим недоумением поглядела на хозяйку.
«Что же это такое? Младенец, женщина, а теперь вот мужчина. Что хочет сказать „Джокер“? Он всегда только намекает, словно дразнит и морочит. Ну, а что нам скажет „Взгляд в будущее“?
Яна накрыла рукой карту, но вскоре убедилась, что та не работает. «Переутомление», – констатировала она. Чашка кофе, аутотренинг не помогли. Тогда, смирившись, Яна взялась за книгу. Она и не заметила, как задремала. Провалилась в вязкую вату сна без сновидений. Она не имела ни малейшего представления о том, сколько она проспала, когда показавшаяся ей сиреной телефонная трель разбудила ее. Яна зевнула, на секунду задумавшись, где она, кто она? Потом, когда ее индивидуальное «я» совпало с безликим сгустком сознания, которым, по заверению Пруста, мы просыпаемся, Яна протянула руку к надрывающему телефону.
– Да, – очередной зевок смазал это короткое слово, превратив его в пещерное эхо.
– Яна Борисовна? – узнала она тревожный голос Паниной, которая говорила с несвойственной ей живостью.
– Да, – повторила Яна, недоумевая, зачем она понадобилась Оксаниной матери.
«Может, Оксана пришла в сознание?» – на минуту ее посетила робкая надежда.
– Вы мне срочно нужны, прямо сейчас. Я вспомнила интересную деталь. Я вам расскажу нечто… это поможет вам. Я в этом не сомневаюсь, – прерывистым голосом говорила Панина.