Семейство Борджа (сборник)
Шрифт:
По мере ее приближения недобрые предчувствия Марии сменились неподдельным страхом: в одном из прибывших она узнала лорда Линдсея Байерского, того самого, кто неделю назад доставил ее в эту тюрьму. Да, то был он, как обычно, в стальном шлеме без забрала, благодаря чему и было видно его суровое лицо, привычное выражать сильные страсти, и длинную, по грудь, черную бороду, в которой серебрились несколько седых волосков; на нем была, словно он собрался на битву, заслуженная кираса, некогда полированная и украшенная богатой позолотой, но оттого что ей часто приходилось бывать и под дождем, и в тумане, теперь кое-где на ней появилась ржавчина; за спиной же у него
Королева была так занята лордом Линдсеем, что лишь в последний миг перевела взгляд на его спутника и узнала Роберта Мелвила; это ее несколько утешило, так как она знала: в нем, что бы ни случилось, она найдет, по крайней мере, симпатию, если не явную, то хотя бы тайную. Кстати, его наряд, в определенной мере характеризующий сэра Мелвила так же, как характеризовал лорда Линдсея его облик, являл собой полную противоположность воинственному виду последнего; он состоял из полукафтана черного бархата, шапочки горца с черным пером, приколотым к ней золотой пряжкой; единственным его наступательным и оборонительным оружием был короткий меч, который он носил скорей для того, чтобы обозначить свой сан, чем для нападения и защиты, ну, а его черты и манеры находились в полном соответствии с его мирной внешностью. Бледное лицо, говорившее одновременно и о хитрости, и об уме, живой мягкий взгляд, вкрадчивый голос, тщедушная и слегка согбенная фигура, но согбенная более по привычке, нежели бременем годов, так как в ту пору ему было лет сорок пять, свидетельствовали о незлобивом и покладистом нраве.
И все же присутствие этого мирного человека, казалось, назначенного следить за демоном войны, не смогло окончательно успокоить королеву, и как только лодка, направляясь к пристани, расположенной у главных ворот замка, скрылась за башней, Мария Стюарт велела Мэри спуститься вниз и попытаться разведать, зачем лорд Линдсей прибыл в Лохливен, поскольку знала, что при всей силе своего характера ей необходимо иметь представление о причине его приезда, какова бы та ни была, хотя бы за несколько минут до встречи, чтобы придать лицу спокойствие и величественность, воздействие которых она уже неоднократно испытывала на своих врагах.
Оставшись одна, Мария обратила взор на домик на вершине Кинросского холма, но расстояние было слишком велико, чтобы она смогла что-либо в нем увидеть, да к тому же ставни дома весь день оставались закрытыми и, похоже, открыться должны были только ночью, подобно тому как тучи, весь день затягивающие небо, наконец чуть расходятся, чтобы затерянный в море пловец мог увидеть спасительную звезду. Но королева, даже зная об этом, стояла у окна, не отводя взгляда от домика, и только Мэри Сейтон отвлекла ее от безмолвного созерцания.
– Ну, что там, душечка? – обернувшись, поинтересовалась Мария.
– Ваше величество не ошиблись, – сообщила Мэри, – это действительно сэр Роберт Мелвил и лорд Линдсей. Но вчера вместе с сэром Уильямом Дугласом сюда прибыл третий посланец, и я боюсь, что вашему величеству имя его еще ненавистней любого из только что названных мною двух имен.
– Ты не права, Мэри, – заметила королева, – ни имя Мелвила, ни имя Линдсея мне ничуть не ненавистны; напротив, имя
– Увы, ваше величество, – промолвила Мэри, – как бы вы ни были спокойны, как бы ни подготовились, соберите все свои силы, и не только для того, чтобы услышать от меня это имя, но чтобы через несколько минут встретиться с тем, кто его носит, ибо это лорд Рутвен.
Мэри Сейтон была права: это имя произвело чудовищное действие на королеву; едва оно прозвучало, Мария Стюарт издала крик и, побледнев, словно вот-вот лишится чувств, ухватилась за подоконник. Мэри Сейтон, напуганная впечатлением, которое оказало на королеву это роковое имя, бросилась к ней, чтобы поддержать, но та, протянув к ней одну руку, а вторую приложив к сердцу, промолвила:
– Ничего, ничего, через секунду я приду в себя. Да, Мэри, ты верно сказала, это – роковое имя, и оно пробудило во мне одно из самых кровавых моих воспоминаний. Требования, которые предъявят мне эти люди, будут ужасны. Но неважно, скоро я буду готова принять посланцев моего братца, поскольку, вне всяких сомнений, это он прислал их. А ты, душечка, постарайся не дать им войти сюда, так как мне потребуется несколько секунд, чтобы собраться с силами. Ты же знаешь меня, долго это не продлится.
С этими словами королева скрылась за дверью спальни.
Мэри Сейтон не могла не восхититься силой характера, благодаря которой Мария Стюарт, женщина в полном смысле этого слова, в момент опасности превращалась в мужчину. Она подошла к двери, намереваясь запереть ее на деревянный засов, который вставлялся в два кольца, но его, оказывается, унесли, и закрыться изнутри не было никакой возможности. Через несколько секунд она услыхала, что по лестнице поднимаются, и по тяжелому гулкому шагу догадалась, что один из идущих сюда – лорд Линдсей; она оглянулась, ища взглядом, чем бы заменить засов, но, ничего подходящего не найдя поблизости, просунула руку в кольца, решив, что скорее даст ее сломать, чем позволит, чтобы к ее госпоже вошли, прежде чем она будет готова. Шаги остановились на площадке, в дверь несколько раз ударили кулаком, и грубый голос крикнул:
– Эй, открывайте дверь! Немедля откройте!
– А по какому праву, – спросила Мэри Сейтон, – от меня дерзко требуют открыть дверь покоев королевы Шотландии?
– По праву посланца регента входить его именем всюду. Я – лорд Линдсей и прибыл говорить с леди Марией Стюарт.
– Сан посланца, – отвечала Мэри Сейтон, – не освобождает от обязанности доложить о своем прибытии женщине, а уж тем более королеве, а ежели этот посланец – лорд Линд-сей, как он сам об этом объявил, то он подождет, как подождал бы всякий благородный шотландец, когда у его государыни будет время принять его.
– Во имя святого Андрея откройте, не то я выломаю дверь! – закричал Линдсей.
– Умоляю вас, милорд, не делайте этого, – прозвучал второй голос, и Мэри узнала Мелвила. – Давайте подождем лорда Рутвена.
– Клянусь душой, я ни секунды больше не намерен ждать! – вскричал Линдсей, дергая дверь, однако, видя, что она не открывается, обратился к управителю: – Послушай, мерзавец, ты же уверял, что засов убран.
– Да, его унесли, – подтвердил тот.
– Тогда чем же эта дура заперла дверь? – осведомился Линдсей.