Семейство Борджа (сборник)
Шрифт:
По решению участников союз должен был длиться двадцать пять лет и имел своею целью защиту величия римского политика и интересов всего христианства; приготовления можно было бы принять за начало нового крестового похода против турок, если бы на всех переговорах не присутствовал посол Баязида: из осторожности христианские государи не решились явно пригласить в свой альянс императора Константинополя. Союзникам нужно было собрать войско из тридцати четырех тысяч всадников и двадцати тысяч пехотинцев; от каждого требовалась его доля: папа должен был выставить четыре тысячи всадников, Максимилиан – шесть тысяч, король Испании, герцог Миланский и Венецианская республика – по восемь тысяч. Кроме того, каждый из союзников за полтора месяца после подписания договора должен был собрать и экипировать по четыре тысячи пехотинцев. Флот снаряжали морские государства, однако расходы на него поделили поровну.
Договор был оглашен 12
Максимилиан пообещал вторгнуться во Францию, а Баязид – оказать помощь деньгами, кораблями и солдатами либо венецианцам, либо испанцам в зависимости от того, кому потребуется поддержка – Барбериго или Фердинанду.
Этот договор встревожил Карла VIII тем более, что энтузиазм, с которым король был встречен, очень скоро утих. С ним произошло то, что обычно происходит с удачливыми, но не слишком талантливыми завоевателями: вместо того чтобы сколотить партию из крупных калабрийских и неаполитанских вассалов, корнями уходящую в эти земли, подтвердить их привилегии и упрочить могущество, он их обидел, раздав титулы, должности и лены тем, кто пришел с ним из Франции, так что все посты в королевстве занимали иностранцы. В результате сразу после обнародования договора Тропеа и Амантеа, отданные сеньору де Преси, взбунтовались и подняли знамя Арагонского дома; стоило испанскому флоту появиться у берегов Реджо-ди-Калабрия, как этот город, довольный новым владычеством еще меньше, чем прежним, сразу открыл свои ворота; а когда Федерико, брат Альфонса и дядя Фердинанда, никогда раньше не покидавший Бриндизи, появился в Таранто, его сразу признали освободителем.
Карл VIII узнал эти новости, находясь в Неаполе; он уже утомился от своих завоеваний, требовавших организационной деятельности, к которой он был не способен, и стал посматривать в сторону Франции, где его, как победителя, ждали чествования и триумф. Поэтому он сразу же согласился с теми, кто посоветовал ему возвращаться к себе в королевство, которому с севера угрожали немцы, а с юга испанцы. Он назначил Жильбера де Монпансье из Бурбонской династии своим вице-королем; д’Обиньи из шотландской династии Стюартов – наместником Калабрии; Этьена де Беза – комендантом Гаэты; а дона Жюльена, Габриэля де Монфокона, Гийома де Вильнева, Жоржа де Сильи, бальи де Витри и Грациано Гуэрру – губернаторами Санто-Анджело, Манфредонии, Трани, Катандзаро, Л’Акуилы и Сульмоны. Затем, оставив своим представителям половину швейцарцев, часть гасконцев, восемьсот французских копейщиков и около пятисот итальянских солдат – последними командовали префект Рима, Просперо и Фабрицио Колонна, а также Антонио Савелли, – Карл VIII выступил из Неаполя 20 мая в два часа пополудни, намереваясь пройти всю Италию со своим войском, состоявшим из восьмисот французских копейщиков, двухсот дворян королевского конвоя, сотни итальянских латников, трех тысяч швейцарских пехотинцев, тысячи французов и тысячи гасконцев. Кроме того, он рассчитывал, что в Тоскане к нему присоединится Камилло Вителли с братьями в сопровождении двухсот пятидесяти воинов тяжелой кавалерии.
За неделю до отъезда из Неаполя Карл VIII отправил в Рим его высокопреосвященство Сен-Поля, брата кардинала Люксембургского, а когда уже готов был выступить в поход, послал туда же архиепископа Лионского: обоим было поручено уверить Александра, что король Франции искренне желает и твердо решил остаться его другом. На самом деле Карл стремился отколоть папу от союза и сделать его своим духовным и светским наперсником, однако молодой король, пылкий, честолюбивый и отважный, вовсе не устраивал Александра в качестве соседа. Поэтому папа не желал ничего слушать, а так как венецианский дож и Лодовико Сфорца прислали ему недостаточно войск для обороны Рима, он снабдил провизией замок Святого Ангела, ввел туда громадный гарнизон, оставил кардинала Санто-Анастасио встречать Карла VIII, а сам вместе с Чезаре удалился в Орвието.
Карл VIII пробыл в Риме лишь три дня и весьма расстроился: несмотря на его просьбы, Александр VI не соизволил
Между тем обстоятельства вынудили Карла VIII согласиться с очевидным: в Сан-Теранцо он узнал, что его авангард под командованием маршала де Жие, состоящий из шестисот копейщиков и полутора тысяч швейцарцев, дойдя до Форново, встретил армию союзников, стоящих лагерем в Гиароле. Маршал тут же остановил войско и укрепился, воспользовавшись естественной возвышенностью, на которой находился. Затем он послал во вражеский лагерь парламентера, и тот потребовал у предводителя союзных войск Франческо Гонзага, маркиза Мантуанского, пропустить армию короля и снабдить ее провиантом по разумной цене. Кроме того, командующий французским авангардом отправил гонца к Карлу VIII с просьбой ускорить продвижение войск вместе с артиллерией и арьергардом. Союзники ответили уклончиво: они никак не могли решить, стоит ли рисковать войскам всей Италии или все-таки попытаться уничтожить армию французского короля, чтобы победитель оказался погребен в завоеванной им земле. Тем временем Карл VIII наблюдал за переходом последних пушек через горы Понтремоли; это было нелегко, поскольку тропы в горах отсутствовали и орудия приходилось втаскивать и спускать на руках, для чего требовалось около двухсот человек на одну пушку. Наконец вся артиллерия в целости и невредимости была переправлена через Апеннины, и Карл VIII спешно отправился в Форново, куда и прибыл вместе со свитой на следующее утро.
С возвышенности, на которой находился маршал де Жие, Карл VIII оглядел оба лагеря: они располагались на правом берегу Таро в противоположных оконечностях амфитеатра, образованного грядой холмов, а между ними находился обширный бассейн, где в половодье разливалась река, но теперь представлявший собою покрытую крупным песком площадку, где кавалерии и пехоте маневрировать было бы довольно трудно. Кроме того, по западному склону холмов от одного лагеря до другого тянулся небольшой лесок, в котором стояли стратиоты, [153] уже несколько раз затевавшие стычки с французскими войсками, пока те поджидали своего короля.
153
Стратиоты – солдаты греческой или албанской легкой кавалерии, часто находившейся на службе у европейских государств.
Положение было неутешительным. С вершины возвышавшегося над Форново холма были хорошо видны оба лагеря, и не представляло никакой трудности сосчитать численность войск. Французская армия была ослаблена, поскольку в каждом занятом городе, каждой крепости ей приходилось оставлять гарнизон, и теперь насчитывала едва восемь тысяч, тогда как в миланско-венецианском войске было более тридцати пяти тысяч человек. Поэтому Карл VIII снова решил попытаться пойти по пути примирения и отправил Коммина, присоединившегося к нему в Тоскане, на переговоры с венецианцами, с которыми тот познакомился, будучи послом, и на которых, благодаря своим достоинствам, имел большое влияние. Ему было поручено от имени короля Франции заявить предводителю неприятельской армии, что его хозяин желает лишь беспрепятственно продолжать свой путь, не причиняя никому вреда, и поэтому просит только пропустить его через прекрасные ломбардские равнины, тянущиеся до самых предгорий Альп.
Когда Коммин прибыл в армию союзников, там царил раздор: миланцы и венецианцы склонялись к тому, чтобы пропустить короля, и радовались, что он покидает Италию, не нанеся ей больше никакого урона, но послы Испании и Германии держались иного мнения. Поскольку их войск в объединенной армии не было, а расходы все равно уже были понесены, то от сражения они только выигрывали: в случае победы они могли воспользоваться ее плодами, а в случае поражения тоже ничего не теряли. Из-за такого различия во мнениях решили, что ответ Коммину будет дан на следующий день, после нового совещания, в котором должен будет участвовать избранный ночью полномочный представитель союзников.