Семьи.net (сборник)
Шрифт:
Поп озадаченно помешал ложкой варево и уточнил:
— С девочкой?
— Дед, так нельзя говорить. Мы все едины. Евротаджичка — он мой брат.
— Так это он или она?
Мальчишка пожал плечами, зыркнул сердито, так, что старик решил пока не углубляться в этот вопрос.
— И что, сильно ты его побил?
— Не. Он меня. Так навалял, что башка до сих пор гудит, ш-шит…
— Гудит как щит?
— Шит! Дед, а скоро сварится у тебя? — вытянул шею мальчишка.
— Скоро-скоро. Помидорку пока съешь, — откликнулся поп. Роланд быстро съел
— Вкусные! — заявил он. — У нас пластмассовые какие-то… Зато без болезней. А эти вон жук погрыз.
Тем не менее он с молчаливого благословения попа доел остальные, а там уж и уха поспела.
Наливая ее в жестяную миску, отец Палладий надеялся, что на сытый желудок парнишка, возможно, станет изъясняться понятнее. Но тут он не угадал. Выхлебав вмиг свою порцию, гость осоловело похлопал глазками и уснул прямо за столом. Отец Палладий едва успел подхватить сползающее со стула тело, которое оказалось неожиданно легким. Он перенес мальчика на кровать, укрыл потрепанным одеялом и тихонько вышел во двор. Кошка Анжелика последовала за ним, требовательно мявкнув. Отец Палладий приложил палец к губам, шепотом сообщил кошке, что она потрапезничает позже, а сейчас нужно гостю угощения раздобыть.
О том, что сам он так и не пообедал, поп совершенно забыл.
Когда спустя некоторое время старик вернулся, набрав в лесу ранней, но спелой малины, то обнаружил, что в его одинокой обители гостей еще прибавилось. Давешний мальчишка на крыльце звонко спорил с таким же худеньким подростком в форме. Только у этого на голове был стриженый черный ежик. Подойдя поближе, поп с удивлением понял, что это девочка.
— Я тебя выследил! — злобно кричала девочка, почему-то говоря о себе в мужском роде. — Поедешь в сельхозлагерь, навозник!
— Сам ты навозник! Я не вернусь! Не хочу к тупым!
— Ты забыл, что говорил директор?! Общественная роль каждого…
— Да пошла ты со своей общественной ролью! — перебил Роланд и оттолкнул девочку. Она шлепнулась в траву у заборчика, спугнув наблюдавшую за перепалкой кошку Анжелику. Только сейчас отец Палладий увидел у девочки такой же автомат-травмат, как у Роланда; сидя, она перетаскивала его на ремне со спины, и поэтому поп быстро шагнул вперед и сказал, протягивая берестяной туесок:
— Малинки хотите?
3
Малину съели быстро, после чего девочка, которую звали Нашми, сердито попросила чего-нибудь еще. Отец Палладий угостил ее остатками ухи, бросив кошке Анжелике рыбьи косточки.
Роланд ворчал:
— Никуда я не пойду! Я, может, тут остаться хочу! С дедом!
— Я уже вызвал директора, — сказала девочка. — Они скоро приедут. Или прилетят.
— У них не на чем летать, только вездеходы, — буркнул Роланд и потянулся за своим автоматом, который так и висел на гвоздике рядом с календарем. — Убирайся. Наелась — и вали! Ш-шит… Дед, я тебе соврал.
— В чем? — ласково спросил поп, сидевший на табурете.
— Ну, не соврал,
— За что? В смысле, за что ликвидировали?
— За то, что это пережиток! — неожиданно закричала девочка, оттолкнув миску. — Все виды психических заболеваний возникают в семье! Все виды психозов и неврозов возникают в семье! Она создает больное человеческое существо!
— А мне нравилось! Когда мы с папой ходили на рыбалку! И когда Новый год и елка! И когда он меня учил кормушку делать для синичек! И… И…
На глазах у Роланда выступили слезы, и он замолчал, баюкая на руках автомат. Отец Палладий с ужасом смотрел то на него, то на насупившуюся Нашми, которая тут же заявила:
— Дети становятся имитаторами своих отцов, они увековечивают пороки родителей. Они становятся точными копиями. Это очень разрушительно. А дети не могут делать ничего другого, потому что у них нет другого источника информации.
Роланд молчал, ковыряя ногтем невидимое пятнышко на спусковом крючке.
— Ты, наверное, отличница, — осторожно сказал поп.
— Я отличник, — сухо поправила Нашми.
— Так ты мальчик или девочка?
— Я еще не определила для себя этот статус.
— Дура потому что, — тихо пробормотал Роланд.
Нашми взвилась, миска полетела на пол, кошка Анжелика в панике кинулась прочь из дома, оставив недоеденный скелет красноперки.
— Не будет у тебя никакой семьи! — заорала она. — Приедет директор, и тебя отправят к навозникам, и ты будешь там выращивать сою, потому что ты больше ни на что не годишься! А потом…
— Я никуда не поеду с директором, — твердо произнес Роланд. — Я… Я останусь тут.
— С этим сумасшедшим стариком?! — Нашми ткнула пальцем в сторону попа. — Его место в интернате, и ты это знаешь! Там же, где держат твою так называемую маму! Семья… — презрительно фыркнула она. — Вся идея семьи — это идея обладания! Обладания собственностью, обладания женщиной, обладания мужчиной, обладания детьми, а обладание — это яд!
— Нечестие твое настроило так уста твои, и ты избрал язык лукавых. Тебя обвиняют уста твои, а не я, и твой язык говорит против тебя, — сказал отец Палладий, поднимаясь. — Ты в самом деле отличница. Дай-ка сюда…
Поп взял лежавшее на столе оружие девочки, поразившись его легкости. Пластик…
— Отдай! — завопила Нашми, бросившись к попу, но тут же остановилась под его взглядом из-под насупленных бровей.
— А разве у тебя не было семьи? — спросил он. — Или теперь дети появляются в инкубаторах, как цыплята?
— Я не знаю… не помню… — Нашми отступила на шаг назад, опустила голову.
— Ничего у нее не было, — быстро сказал Роланд. — Потому она мне и завидует. Мне все завидовали, только никто не говорил, чтобы воспитатели не услышали… За это наказывают. Им в головы вбивают всё, как роботам… Тренинги специальные устраивают, это… программирование…