Семицвет: молодость богов. Части 1-2

Зайцев Святослав Викторович

А если не было… Сон зажмурился и проглотил таблетки. Сны после плазмы бешеные… Ох и веселая будет ночка.

Подействует минут через десять. Если поприседать — то минут чеез пять. От плазмы бой будет лучше. От плазмы всегда все становилось лучше. И, наверное, от плазмы он не будет особенно переживать если проиграет. А он проиграет — вне всяких сомнений он проиграет. Сон был уверен в этом настолько, что даже не подпускал себе мысли о том, что это произойдет. Потому что это произойдет в любом случае.

Планшет пискнул. Кто-то стучался…

— Я хочу чтобы ты его убил. — сказал тренер. — Но сначала разреж его

на несколько кусков, — он подумал некоторое время, — Мозги бери сам, — сказал он и снова задумался. — А мне принеси его сердце.

— А почему не череп? Его можно дома поставить на полку. — сказал Сон, попытавшись отшутиться в стиле тренера.

— Сердце. — повторил тот. — Мне нужно его сердце. Свежее, чтобы ещё билось. — сказал он. — Я не шучу. — добавил он и отключил связь.

Тренер умел оставлять после себя странный осадок. К примеру за всю тренировку он и мог не сказать ни слова. А затем, в конце внезапно поведать, что в детстве он хотел выйти на улицу и начать убивать людей — резать живьем, пока его не схватят и не посадят. Но задуманное он не смог воплотить — его спалила Цикада, которая уже тогда умела анализировать поведение людей. И тренера направили на лечение. Правда, он был из богатой семьи и лечение проходило дома, к нему лично приезжал психотерапевт и показывал кляксы. Лечение он прошел, гнев контролировать научился — но неконтролируемый красный спектр так и остался его вечным призраком. Вся проблема была в том, что он был склонен к спектру черного цвета — смерти и опустошению. То самое, чем сверкал каждый демон, от самого маленького до гигантского. И если не красный — значит черный. А ещё лучше — сразу оба.

Поэтому он постоянно сражался. С демонами, с окружающим миром и даже сам с собой. Наверняка лет двести назад из него вышел бы знаменитый маньяк. Но сейчас были препараты, были психотерапевты с кляксами, была Цикада и, в конце концов была арена, впитавшая в себя всю его злобу и неконтролируемую ненависть ко всему живому.

А так вообще он был неплохим человеком. Один раз он рассказал что у его тетки живет целый выводок мелких псов, которые человек своим невероятным желанием вывести новую породу довел до того, что у бедных созданий глаза вываливались от резкого толчка. И болтались потом на венках и сухожилиях. И ему, тренеру, ещё маленькому, тетка эти глаза поручала обратно вставлять. Вот зачем? Зачем он это ученику-то рассказал? Зачем он теперь все это знает?

Плазма начинала действовать.

Сон выгнал из головы тренера, как назойливую муху и снова лег на землю — прислушаться к сердцу. Сердце стучало… В учебнике по биологии оно было изображенно не как глухой колокольчик, и не как молоточек и наковальня. В учебнике это был кусок мяса с разными венами и прожилками. Тогда почему все говорят — что сердце стучит?

Он расслабился, прислушиваясь с стуку. Хотя это был и не стук вовсе — сердце резко сжималось, словно в судороге и разжималось снова. Это действительно была мышца… Подумал он. И для сравнения сжал и разжал мышцу на ноге. Ощущение было схожим. Затем он поднял ладонь — сжал и разжал кулак. А вот тут ощущения совсе иначе проходили…

Внезапно он перестал слышать стук сердца — хотя мгновение назад слышал его отчетливо. Допустить мысль, что сердце остановилось было по меньшей мере глупо. Астра сразу предупреждал его, что под плазмой все глупости

в голове могут реальными стать. И остановка сердца была одной из них. От плазмы начинало казаться что все вокруг странное, и что воздух жидкий и что ушами можно видеть… Откуда-то издалека раздался равномерный стук — сердце действительно не остановилось. Он просто перестал его слышать. И тогда Сон отчетливо почувствовал, что сердце — никакая не наковальня, и не стучит оно вовсе, а сжимается в судороге и снова разжимается как и любая другая мышца.

Билось оно ровно и аккуратно — как и всегда. Сжималось и расжималось, перегоняя по организму плазму, разгоняя её в самый дальние уголки, доводя до мозга и мышц, добавляя один, а то и два, или даже три энергетических прототипа каждой клетки его тела.

Лежа на земле он услышал тихие шаги, приближающиеся к шатру. В шатер зашла пожилая дама.

— Без вас бой не начнется. — произнесла она. — И если вы готовы, следуйте за мной.

Сон поднялся и сел на землю внимательно оглядевшись.

Мир прояснялся. Что же — он готов!

Без него бой не начнется.

…Сон свалился на пол и зажмурился — от злости! И это было бы опасно, нелогично и просто глупо — если бы для него была разницы — с открытыми глазами, или с закрытыми. А разницы не было — что толку от зрения, если он даже не может увидеть как он… она… оно движется?

А сердце стучало. Сжималось и разжималось снова. Спокойно и безмятежно. Оно словно жило своей жизнью, отдельно от него… Значит, плазма подействовала правильно. Он развернулся и прикрыл глаза стетикой — чтобы ничего не видеть. У него возникла идея — с помощью плазмы компенсировать зрение слухом. Кажется, он уже научился управлять ею в достаточной степени.

Противник медленно и мягко приземлился на другом конце арены — потому что Сон упал очень правильно — тренер бы им за такое падение точно гордился! Подходить к противнику который так упал не стоило. Впечатление от беззащитности упавшего предельно обманчиво. На самом деле он не беззащитен — а даже наоборот, в выигрыше… Когда они проходили ножевое фехтование на пересеченной местности, ученик сразу понял, что находиться в лежачем положении или ниже по рельефу — выгоднее, особенно, если ты с ножом. Если оба с ножами. Противнику надо нагибаться, чтобы тебя достать, в то время как его ноги находяться прямо перед тобой и ты можешь орудовать неглядя. А без ног сражаться едва ли не сложнее, чем без рук… А без глаз и подавно. Но выбора не оставалось.

Время звякнуло и растянулось. Слух обострялся. Он уже начал слышать, как первый преподаватель медленно развернулся и поставил на пушистый ковер пальцы ног. А ведь он даже без обуви. Она. Оно… Хризантема? Стремительная и легкая Хризантема. Как свист меча. Как молния.

Она не просто была одета в стетику — она в ней жила! Стетика постепенно привыкала к своему носителю, настраивалась под него — и от того насколько долго и как часто её носишь зависело то, как хорошо она на тебе работала. Так вот на Ней она работала безуречно. Стетика стала её второй кожей. За время битвы ткань три раза поменяла крой, а один раз — во время падения, даже обросла перьями. На мгновение Сон увидел взметнувшиеся крылья. Развернулся и удивденно застыл — её высочество метнулась к краю арены, закрывшись пушистым ворохом огромных перьев и оказалась у него за спиной…