Семицвет: молодость богов. Части 1-2
Шрифт:
— Потому что могу. — ответил тренер.
Электрифи сдержала смех. Стрелолист сохранял молчание. Сиреника сдвинул брови на три четверти дюйма.
— Ну хорошо, — сказал тренер оправдательно. — Мне просто… Я даже не знаю, как это объяснить. У меня не возникает желания с ним учиться. Что-то ему втолковывать и показывтаь, потому что как только начинаешь ему что-то объяснять он сразу же во всем запутывается и перестает что либо понимать в принципе. Ещё он постоянно отвлекается на какие-то мелочи! И не может сконцентрироваться. Причем даже когда он xочет сконценртрироваться, то так сильно отвлекается
— Вот и ответ. — Сиреника пожал плечами. — Вы настолько бестолковы, что даже лучшему тренеру Семицвета не нравится вас учить. Какие могут быть ещё доводы?
— Но я сдам фехование. — ответил Сон. Он мог бы давно плюнуть — и плюнул бы, но происходящее становилось делом чести!
— Почему вы сдадите? — спросил Сиреника.
— Потому что могу! — ответил Сон и топнул ногой. Электрифи не сдержалась и засмеялась.
Одна из стекляшек развернулась в их сторону и смешалась с восходом. Ночью прошел дождь, кое-где по холмам ветер разгонял куски тумана, в траве наверняка мокро, а в лесу и подавно. Охотница уже вернулась домой. Забралась на кровать, вытянулась, задрала лапы к верху и уснула.
Электрифи вытерла слезы. Насыщенно-розовые лучи упали на её растрепанные волосы и стали совсем огненными. А смех у неё оказался таким звонким и нежным, что даже его высочество обернулся в её сторону и совершенно искренне, но немного смущенно улыбнулся. А та от смеха даже покраснела.
— Ты что, под плазмой? — шепотом спросил он. Электрифи ничего не ответила — улыбалась как дурочка и все.
— А мне он нравится, если что. — продолжил тот. — И вообще, я вот теперь действительно верю — он смог вывести тебя. И помнится, на крыше была небольшая дуэльная арена, почему бы нам не взглянуть — чему научился учащийся Сон-Трава за прошедшую четверть?
Тысячелистник до этого сохранявший спокойствие поднял радостный и заинтересованый взгляд.
— Хочешь последний бой? — спрсил он.
— Да.
— Но ты же все равно проиграл.
— Я не проиграл.
— В этот минут идет совет, на котором программу свободного набора учеников, очень вероятно полностью прикроют. А закон, отменяющий общее образование так вообще обречен на провал.
— Но это же не мешает мне провести…
— Последний бой. — ? закончил тренер. — Я понял. — И продолжил. — Я не могу, да и не хочу отказать юному воину в такой просьбе.
— Бывшему воину.
— Поднимемся на крышу? — весело спросил Сон.
— Чему ты радуешься? — фыркнул Сиреника. — завтра тебя здесь не будет.
— На крышу? — проснулась Электрифи, — Зачем на крышу?
— Там ветер и птицы… И все березками заросло. Но вообще, там площадка для фехтования.
— Точно. Площадка. — задумчиво сказал тренер. — А я и забыл совсем.
— Изучал этику? — спросил Тысячелистник, доставая меч.
— Да, сударь. Это же Астра.
— Хороший преподаватель. Экзамен сдал?
— Зачот.
— Такая примтивная дисциплина и вдруг зачот? Чем всю четверь заимался?
— Я дошел до четвертого уровня!
— Чтевертого? А ведь пятый уровень это полное погружение…
— Жду не дождусь. — сказал Сон весело,
Они вышли на крышу. Солнце взошло. Обе стекляшки отвернулись в сторону города, освещая Великие Арены. Судя по всыпшкам света там что-то происходило.
— Ну зато основы этики выучил.
— Да, зато этику вычил…
— Путь сердца? — это была первая глава первого учебника.
— Возможность много и беспорядочно заниматься любимыми делами. — ответил тот.
— Путь тьмы?
— Неосознанное движение с помощью слепой дисциплины.
— Путь воина?
— Золотая середина между первым и вторым.
— Форму правильно надел?
— Да, сударь.
— Тогда начнем.
— Действительно, площадка, — задумчиво сказал тренер. — А я и забыл про неё.
Вообще-то, он чувствовал себя несколько неловко — хотя бы от того, что первый раз сражался с человеком один на один. Конечно, в Привратнике он с кем только не сражался — и с волками, и с зомби, с гигантскими крысами, где он только не побывал — на трех старых заводах, в диких джунглях, в химической лаборотории ста метров под землей… Разве что только не сражался в невесомости на марсе, с рогатыми инопланетными кроликами. Но вот один на один с человеком — ещё ни разу. Да ещё и с тренером!
А в этой части школы, он, кстати, ещё ни разу не был. Лазить на крышу всегда было интересно — только если крышу закрывали, и взрослые тебя за подобное осуждали. А если нет — то крыша сразу становилась совершенно обыденным местом. Наверное, потому он ни разу здесь и не был. Да и на последний этаж подниматься было неуютно — го стабильно затапливало во время дождя — и ему сразу стало понятно почему — на крыше росли березы! Нет, не те большие — а мелкие, корявые, низенькие, но асболютно упертые. Во всей округе была всего одна береза — она стояла в поле, красивая, раскидистая и одинокая. А эти вероятно — её детишки.
Он поднял тренировочное оружие. Меч отозвался в ладони приятной тяжестью. Отчего-то ему стало легко и спокойно. Он сразу вспомнил, как входит в притворщик. Уже оплаченны все четыре часа, уже надет и проверен специальный костюм с датчиками. Уже загружено и протестированно оружие. И он почему-то нервничает. Словно ему сейчас прививку поставят. Или, словно сейчас будет происходить что-то очень важное, к чему он долго готовился и чего он долго ждал. Напряжение нарастает, он нервничает все сильнее — и вот подгружается меч. Он берет его вспотевшей от напряжения ладонью, сжимает в руках прохладную??? и страх тает.
Кроме берез были ещё одуванчики — вездесущий сорняк раскрошил плотно уложеную бетонную плитку. Вот ведь вроде такие слабые, маленькие, беззащитные — затопать ничего не стоит, а ведь бетон крошат, вот ведь черти. Интересно, он сможет у рке бетон раскрошить.
Но самое главное — он сражался последний раз, значит мог делать все, что захочет. Он ведь и кодексы забросил — потому что любая дуэль должна быть целым ритуалом. Множество малопонятных условностей и несуразных мелочей. И теория фехтования его всегда слегка раздражала. Эта выверенная до миллиметров правильная стойка — а ему было удобно ногу дальше держать, и что? Исправляться. Неудобно же. А сейчас — делай что хочешь.