Семилетняя ночь

Ючжон Чон

Сынхван, привлечённый условиями работы, подал заявку на должность охранника на дамбе Серён. Предоставлялось жильё в брусчатом доме. Вокруг были горы и озеро. И зарплата была неплохая, по сравнению с теми местами, где он работал раньше. Меньше, чем зарплата сотрудников железных дорог, но больше, чем у уборщика на ипподроме. В общем средняя. К тому же договор продлевался каждый год, поэтому не возникало ощущения, что ты стал утратившим свободу муравьём в некоем жёстко регламентированном сообществе. Более того, Сынхван надеялся, что, возможно, случай сведёт его с некой «капризной дамой», музой, которая превратит его в автора бестселлера и поможет заработать.

Когда Сынхван впервые поднялся на смотровую площадку у автозаправки, он подумал, что наконец-то нашел правильную работу. Это случилось в начале лета, первого июня.

Было не жарко и не холодно. После обеда погода была не ясная, но и не пасмурная. На жемчужном небе стояло солнце, окружённое ореолом. Отличное время, чтобы наслаждаться видом окрестностей озера Серёнхо.

Глядя на дамбу сверху вниз, с высоты птичьего полёта, можно увидеть, что озеро Серёнхо образовалось в результате перекрытия реки, впадавшей в Южное море. С обеих сторон озера возвышались горы, тянувшиеся тонкой прямой линией. Горы со стороны заправки – это Серёнбон. На противоположной стороне – Сорёнбон. На склоне Серёнбон ольховый лес. В лесу ферма, у входа в которую была дорога, проходившая по берегу озера до самой дамбы. Своими очертаниями озеро напоминало торс женщины. Через длинную шею воды озера впадали в реку, на выпуклой груди находился причал. Подобием родинки в середине груди возвышался остров, на котором росла одинокая сосна. Местные жители называли его Хансольтын. Под грудью расположилась водонапорная башня. Длинную и пухлую нижнюю часть тела поддерживала дамба.

На вершине дамбы был мост, его называли первой государственной дорогой. Охранный пост у ворот дамбы и сами ворота находились в конце этого моста со стороны вершины горы Сорёнбон. Ниже ворот шумел речной поток, который дальше впадал в море. Он разделял равнину на две части. Деревня Серён находилась на обеих сторонах реки. На стороне, где высилась гора Сорёнбон, прямо на берегу озера были расположены здания управления дамбой и гидростанцией. На стороне горы Серёнбон был лесопарк «Серён». Чуть ниже над речным потоком проходил второй мост. Недалеко от него раскинулась Нижняя деревня. Третий мост был соединён с муниципальной дорогой, вдоль которой располагались местные учреждения и магазины. В четырёх километрах к западу находился уездный город Серён.

Территория лесопарка «Серён» начиналась на склоне горы Серёнбон и доходила до самых магазинов. Это был огромный частный кусок земли. Недалеко от первого моста находились задние ворота лесопарка. А главный вход был неподалеку от магазинов. Эти два входа соединяла дорога протяжённостью около километра, её называли «центральным проходом». Она также делила лесопарк на верхний и нижний. Лес с особняками находился сверху от дороги на склоне горы Серёнбон и был плотно засажен хвойными деревьями. Лес со служебными квартирами стоял в низине, в нижней от дороги части. Он больше походил на сад, чем на лес, так как был более ухожен и засажен небольшими деревьями. К тому же там было много камер видеонаблюдения. Весь лесопарк, включая главные ворота, задний вход, центральный проход, служебные квартиры, детскую площадку и библиотеку «Зелёный лес», был огорожен высокой оградой из колючей проволоки. Лесопарк был больше похож на владения средневекового барона. Спустя два месяца после того, как Сынхван туда переехал, он написал всего несколько гениальных строчек.

Серён была самой известной девочкой в окрестностях. В этих местах куда ни пойдёшь, повсюду услышишь её имя. Заправка Серён, начальная школа Серён, клиника Серён, полицейский участок Серён, лесопарк «Серён»…

Роман застопорился на этом месте. Воображение Сынхвана тоже остановилось. Он не мог понять, почему в этих нескольких строчках появилась Серён. Он не имел ни малейшего понятия, что он хотел написать про неё. В начале муза-кошка ещё мурлыкала что-то ему на ушко, но дальше было не разобрать. Изнуряющая жара пришла очень быстро. Гладь озера, словно соблазнительная актриса, сексуально приоткрывала свой рот, но Сынхван так ни разу и не смог в неё погрузиться. Не то что телом, даже кончиками пальцев. Оборудование для дайвинга до сих пор лежало без дела в стенном шкафу. Только приехав, он сразу узнал, что доступ к озеру Серёнхо закрыт. Озеро было источником питьевой воды для четырёх близлежащих городов и десяти районов. Поэтому его окружал забор из колючей проволоки. Подходить и купаться в нём было запрещено. На гору Серёнбон, которая находилась рядом с озером, тоже нельзя было ходить. Даже ферма

«Серён», расположенная на горе, закрылась с началом строительства дамбы, а в загонах для скота поселились дикие звери. Строительство и снос чего-либо были запрещены. Дорога вдоль берега озера также прерывалась около входа на ферму. Озеро Серёнхо было всё равно что огромный колодец с вывеской ПОДХОДИТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ.

Сынхван любил поразмышлять об озере, сравнивая его с выгребной ямой для конского навоза. И озеро, и яма схожи тем, что в них нельзя заходить, но яму не нужно хотя бы всю ночь охранять. И в этом она лучше, чем озеро Серёнхо. Этот огромный колодец необходимо охранять посменно, и днём, и ночью. Однако служба безопасности насчитывала всего-навсего шесть сотрудников. Четверо из них жили в доме номер 103. А Сынхван и его бывший начальник – оба в 102-м. В прихожей начальник повесил доску, на которой было написано «Дом, где верят в Иисуса Христа». Он был апологетом Иисуса и без конца проповедовал. Из-за этого апологета Сынхван мучился днём и ночью. По его вине у него под глазами набухли синяки. Ещё и из-за романа, который застрял на третьей строчке, измучила бессонница. Каждый раз перед сном у Сынхвана в голове возникала навязчивая мысль, что надо что-то написать. Он вставал, включал ноутбук, но перед глазами темнело. Он даже начал бояться ночи. Из-за этих тщетных попыток заснуть у него, как у бездомного кота, появилась привычка бродить по ночам. В лесопарке можно было гулять сколько душе угодно. Лес был очень густым, людей не было, как и камер видеонаблюдения, так что совсем не надо было беспокоиться, что его жизнь у всех на виду. Бывало, конечно, что он встречал кого-то, кто не спал по ночам. Например, иногда в два часа ночи можно было увидеть старичка-лесника, который обычно в это время бродил по лесу пьяным. Или настоящего кота по имени Они, который по ночам заходил в комнату Серён.

Однажды Сынхван встретился с Они под окнами девочки. Кот, увидев его, и ухом не повёл. Он просто безразлично посмотрел на него, повернул в сторону калитки и исчез. Сынхван поспешил за ним. Миновав калитку, уже за забором он увидел дорогу и прошёл по ней вдоль озера до очистных сооружений. Это место называли «входом на озеро номер один». Здесь заканчивалась первая из трёх частей, на которые условно можно было разделить дорогу вдоль набережной. Именно там он опять увидел Они: тот спокойно брёл себе, то появляясь, то исчезая в тумане. Кот остановился в закрытом загоне на ферме. Там в полу была дыра, а в неё вставлен деревянный ящик, дно которого было застелено розовым пледом. Рядом стояли миски с водой и кормом. Наверняка кто-то часто приходит сюда. Сынхван предположил, что это была Серён.

С этого дня маршрут ночных прогулок Сынхвана расширился и вышел за пределы калитки. Он втайне от апологета Иисуса вылезал через окно на улицу, выходил по тропинке за забором на набережную и прогуливался до убежища Они. Это помогало отвлечься от скуки и однообразия жизни, это даже захватывало, словно ему удалось выловить рыбу в озере Серёнхо. Но этого улова было маловато, чтобы вернуть свою музу-кошку. Он по-прежнему не мог писать. С каждым днём головокружение усиливалось, и навязчивые мысли не покидали его. Ещё утром предыдущего дня, когда апологет-начальник уехал на новую службу на озеро Чхунчжухо, ситуация представлялась ему безвыходной.

Как только апологет уехал, у Сынхвана закончилась смена, и он сдал пост заместителю начальника Паку и охраннику Киму, которые жили в квартире номер сто три. Заступая на дежурство, они заговорили об обряде поминовения. Этот обряд ежегодно совершали 27 августа в память о затопленной деревне Серён. Жители Нижней деревни устраивали его на набережной, стоя лицом к острову с сосной. Он начинался в три и заканчивался в семь часов вечера. Обряд напоминал деревенский фестиваль.

«Стоит на него посмотреть?»

На вопрос Сынхвана Пак ответил вопросом: «Хочешь пойти?»

«Ну, если интересно, можно и сходить, тем более у меня как раз выходные».

Пак долго смотрел на мониторы камер видеонаблюдения и потом пробормотал себе под нос: «Мне не по себе от этого озера».

Сынхван тоже взглянул на экран. Отчего не по себе? В середине озера, над которым начала рассеиваться дымка тумана, точно могильный курган, вздымалась вершина горы, ушедшей под воду. В центре этого острова, имевшего форму полукруга, стояла сосна с двумя стволами. Сынхвана давно мучило любопытство, и он спросил: