Семиречье. Трилогия
Шрифт:
И вот теперь они со Златой неспешно двигались к Дарею. Не было той радости, что гнала ее после сватовства Ярополка, не было хитрого Лешего в облике нагловатого лиса, была тоска. И кобылка поддалась настроению хозяйки. Вот и знакомый пригорок, вот и ворота, которые открыл вечно взлохмаченный Дикуша, приветливо подмигнув девушке. Она вошла в терем, поздоровавшись с Ярой и Кумаем, поднялась к себе в свтелку и замерла, глядя на два небольших сундука, стоящие на лавке и маленький ларчик.
Белава подошла к сундукам, откинула крышки и замерла, изумленно глядя
— Как и обещал, — раздался голос за ее спиной. — Два сундука красных бус и сережки. Как твои глаза, солнышко мое ясное.
Сердечко бешено забилось в груди девушки, она обернулась и не сдержала слез, глядя на улыбающегося Радмира. Она бросилась к нему и вместо объятий, который он открыл ей, начала бить воина кулачками в грудь.
— Где ты был? Где ты был, гадкий насмешник? — кричала она. — Ненавижу тебя, ненавижу!
— И я тебя люблю, — тихо ответил он и опять воспользовался излюбленным средством— заткнул рот девушки поцелуем.
Он рассказал, что прилетел из дома вестник, где докладывали, что пришла беда и просили защиты. Радмир увидел, что Белава вне опасности и побоище почти закончилось, вскочил на Дымку и понесся домой. Все решил и прямо сюда, к ней.
— Истосковался я, лебедушка, сил нет, как без тебя нехорошо, — говорил воин, целуя светящееся от счастья личико Белавы.
— Я тебе вестник посылала, — сказала она и потерлась щекой о его плечо.
— Я не получал, лебедушка, честно, — ответил Радмир. — Не молчал бы я, поверь. — потом повернул ее к себе лицом и спросил, — Выйдешь за меня?
— Да! — радостно воскликнула она и повисла на шее воина. — Думаешь, я позволю тебе жить спокойно? Никуда ты от меня не денешься.
— Даже страшно стало, может передумать, пока не поздно? — засмеялся он и добавил с нежностью. — Никуда я от тебя не денусь, вздорная наглая чародейка, — и снова прижался к ее губам нежным поцелуем.
Со двора раздался шум. Кто-то въехал в ворота, заливисто залаяла собака. Радмир и Белава выглянули в окно.
— Шукля, — воскликнули они в один голос и бросились на улицу.
Там их ожидал еще больший сюрприз. Во двор въехали два всадника. Лихой весело помахал им рукой, подмигивая плутоватым глазом, а рядом с ним стояла, скромно потупясь… Гремила.
— Что за диво?! — воскликнул Дарей, разглядывая ожившую женщину.
— Выполнил-таки Благомил значит мою просьбу, — удивленно выдохнула девушка.
— А мы поженились, — весело сообщил атаман. — Я как в дареев дом вернулся в Полянии, а она там сидит, слезы льет, так замуж и позвал. Люблю ведь, оказывается.
— Да ну тебя, Лишенько, — скромно громыхнула женщина.
— А пса домовой спрятал, когда оборотни на моих людей напали, — продолжал рассказывать разбойник. — Вот, забрали с собой. Хороший пес.
— Идите уже за стол, — крикнул улыбающаяся тетка Яра, выглянув из терема.
Дарей повел гостей в дом. Радмир задержал Белаву, развернув к себе.
— Неужто не сон, неужто и вправду вместе? — спросил
— Если сон, то пусть мы никогда не проснемся, — ответила девушка и нежно поцеловала своего воина.
Дарей выглянул из дверей, усмехнулся, глядя на них и вернулся в дом, оставив двум влюбленным весь мир, покрывающийся цветами азаила, расцветающими вокруг мужчины и девушки.
Белава 3: Царская чародейка
Глава 1
Городская суета оглушала, изматывала, высасывала силы. Люди сновали по своим делам, торговались, сплетничали, ругались и били по рукам. Шум базара раздражал, но пройти мимо было невозможно, потому что базар в Белом Граде — это нескончаемое многообразие товаров и развлечений. Сюда съезжались люди и нелюди, чтобы продать или купить, приобрести полезные знакомства, да и просто развлечься. В разных концах базара стояли помосты, где выступали циркачи и актеры разных рас и жанров.
Именно на белоградский базар и направлялась девушка на рыжей лошадке. На девушке был одет кафтан царских чародеев, украшенный на рукавах золотым солнцем, чудной меч с рукоятью змеиной головой периодически шипел, когда девушка приближалась к прилавку, за которым стоял нелюдь, но она не обращала внимания, угрозы здесь не было. Да и связываться с царским чародеем было совершенной глупостью. Девушка ненадолго остановилась, осмотрелась и направилась к яркому шатру, где надрывался зазывала в не менее ярком одеянии. Рыжая кобылка ткнулась мордой в плечо зазывале, и тот резко обернулся, собираясь нехорошо назвать нерасторопного прохожего, но, рассмотрев всадницу, тут же расплылся в подобострастной улыбке:
— Белавушка, — проворковал он, — здрава будь, голубица наша распрекрасная. Как жива-здорова?
— Твоими молитвами, Берсень, — усмехнулась в ответ чародейка. — Чем сегодня народец радуешь?
— Так ведь знамо чем, — Берсень посмотрел ей в глаза наичестнейшим взглядом. — Ковры шамаханские, платки батурские, кружева гневешские, бусы и серьги из Рославаграда. Все как всегда, благодетельница, все как всегда.
— И хорош у тебя товар, Берсень, — подмигнула девушка. — А нет ли у тебя чего необычного, с Буяна-острова, например?
— Да откуда, Белавушка? — изумился мужик. — Там такие бешенные деньги за въезд берут, я и не суюсь. Да и что там у них брать-то? Тьфу, одно недоразумение, а не товарец. Ты лучше гневешские кружева взгляни, такая красота!
— Прав, ты, друже, ой, как прав. Нет ничего стоящего на Буяне-острове, окромя птицы Жар. — Белава прищурилась. — Только вот кто-то общипал птичек-то волшебных. Перья из хвостов повыдергивал, представляешь?
— Да ты что, матушка?! Вот же лиходеи какие, ты подумай, — Берсень закачал головой. — И что же теперь, ищут перышки?