Семисвечник царя Соломона
Шрифт:
Рядом с подъездом бабы Шуры не было никого, даже непременные старушки на лавочке не сидели. Впрочем, летом они все на дачах. Я посчитала это хорошим знаком, понадеявшись, что ночью нас с Васькой никто не видел.
Поднявшись в квартиру, я внимательно осмотрелась.
Надо сказать, крови было не так много, как мне показалось ночью, – окровавленные простыни и прочее белье мы выкинули, следы крови остались на матрасе, на полу и немного на стене.
Я посыпала кровавые пятна
И в это время в дверь резко, требовательно позвонили.
Я застыла как громом пораженная.
Кого это черти принесли?
Первая мысль была, что труп Арсения уже нашли и вычислили последнее место, где он был…
Но тут же я поняла, что такого просто не может быть.
Даже если труп непонятным образом всплывет и на него наткнутся невезучие грибники, пройдет немало времени, пока установят его личность, и вообще вряд ли узнают, где он был ночью…
Тем не менее я занервничала.
Звонок повторился.
Отсиживаться бесполезно: если это полиция, они просто взломают дверь…
Я подошла к двери и севшим от волнения голосом спросила:
– Кто здесь? Что вам нужно?
– Открывай! – рявкнули за дверью. – Ты нас заливаешь!
У меня немного отлегло от сердца: значит, это не полиция.
Баба Шура правда очень боялась залить соседей, у нее это был пунктик, но, поскольку я работаю в клининге, я знаю, что все такие вопросы решаются.
Я накинула на дверь цепочку и открыла замок.
Не помню, говорила ли я, что замок в этой квартире хлипкий, его ногтем открыть можно. Зато цепочка старая, стальная, очень прочная. Сейчас таких не делают. И если бы Васька догадалась запереть дверь на цепочку, то, возможно, Арсений был бы сейчас жив. И то сказать: цепочка стальная, чтобы ее перекусить, нужен специальный инструмент, опять же, шуму было бы много, авось Васька бы услышала.
А вот кстати: с чего это они так разоспались? Чай, не спать сюда пришли…
Итак, я осторожно приоткрыла дверь и увидела на пороге квартиры здоровенную бабищу с толстой шеей, короткой армейской стрижкой, маленькими, близко посаженными, поросячьими глазками и излишне бодрым цветом лица.
Увидев, что дверь приоткрылась, она потянула ее на себя, явно намереваясь ворваться в квартиру. Но цепочка, как я уже сказала, крепкая, и у нее ничего не вышло.
Тогда она попыталась пропихнуть руку в щелку, но рука у нее была толстая, как связка сарделек, а щель узкая.
Тогда она снова перешла к словесной атаке.
– Открывай сейчас же! Открывай, а то полицию вызову!
– А вы, извиняюсь, кто – Светлана, Семена Исаевича дочка?
– А тебе какая разница?
– Большая!
– Не дочка, я его племянница…
При этих словах глазки у нее предательски забегали.
– Ах, племянница! А как дядино здоровье?
– Отлично! А ты мне зубы не заговаривай,
Однако прежнего напора в ее голосе не было.
И неудивительно.
Соседа, проживавшего ниже этажом, звали вовсе не Семеном Исаевичем, а Василием Дмитриевичем, и вообще, он умер два года назад, тогда еще баба Шура здесь жила, так что я часто бывала у нее и про смерть соседа знала из первых рук. И дочки у него никакой не было, а был сын, который в Москве какой-то чиновник, он все собирался квартиру продавать, да жаловался, что некогда этим заниматься.
Так что эта бабища – очевидная самозванка. Вот только что ей, интересно, нужно? Зачем она ломится в квартиру?
– Так вот слушай, племянница! – отчеканила я. – Приходи с техником из жилконторы, тогда мы, может, и поговорим. А сейчас проваливай и передавай горячий привет Семену Исаевичу! Да, и Василию Дмитриевичу заодно!
Ее багровое лицо перекосилось от злости и стало еще краснее.
Однако она поняла, что прокололась, и немного отступила от двери. Я воспользовалась этим и снова заперла дверь на замок.
И вернулась в комнату – завершать начатую уборку.
При этом я не могла избавиться от мысли: что понадобилось этой бабище в квартире? Зачем она в нее ломилась? И имеет ли ее появление какое-то отношение к ночной трагедии?
За время моего разговора с неизвестной чудодейственный состав успел сделать свое дело. Я смыла его теплой водой со специальным шампунем.
С виду все было нормально, никаких следов крови не осталось, но я в таких вещах разбираюсь профессионально и не остановилась на достигнутом.
Я задернула все занавески и выключила свет.
В комнате стало темно.
Тогда я включила фонарик с ультрафиолетовым фильтром и осветила все поверхности.
И при этом свете в нескольких местах проступили небольшие лиловые пятна.
Хоть они и небольшие, но специалисты из криминального отдела без труда определят, что это пятна крови, и могут даже установить, какой группы эта кровь.
Так что я порылась в своих запасах и нашла специальный карандаш для выведения особо въевшихся загрязнений и потерла этим карандашом все оставшиеся пятна.
На этот раз следов не осталось.
Я открыла окна, чтобы просушить поверхности и выветрить запах химических составов. Потом оглядела комнату.
Да, крови тут не найдут, но вид все равно неопрятный. Мебель сдвинута, кровать не застелена.
Я нашла в шкафу старенькое покрывало, расстелила его поаккуратнее. Постельное белье ни за что класть не стану, ночевать я здесь не собираюсь, думаю, что Ваське тоже уже хватило.
Я отодвинула кровать, чтобы покрывало легло лучше, и увидела на полу телефон. Хороший такой телефон, дорогой. Ясно, чей он – Арсения, потому что Васькин мобильник я знаю.