Семнадцать белых роз
Шрифт:
— Да?
— Уверена, что у него и коробочка с кольцом лежит где-нибудь наготове.
— Кстати. Настало время сообщить ему, что я согласна.
— Элли! Ты что?! А как же Майк?
— Во-первых, он меня послал. А во-вторых, я даю согласие на участие в телепроекте.
Валентина с явным облегчением вздохнула.
— Я как вспомню, что он тебе про детей брякнул, прямо готова лопнуть от зависти. Это было так ОТКРОВЕННО! Он строит на тебя серьезные планы, Элли. И как подруга, я тебе…
— Валентина!
— Но ведь Генри — милашка! Он такой хороший. И совсем не капризный, как все его голливудские коллеги.
— Много ты знаешь его коллег! Он просто обычный человек. И мы — просто приятели.
— Слушай, ну тогда отдай его мне, а? — Подруга умоляющими глазами смотрела на нее.
— Ты с ума сошла! Он же не вещь!
— О господи! При чем тут… Вещь — не вещь, уступи и все. Скажи, что он тебе не нужен и я могу строить ему глазки! А?
— Да начинай хоть сейчас! В чем проблема?
— Что-то я тебя не узнаю. — Валентина внимательно смотрела на нее. — Все в порядке?
— Да. Я просто решила остаться одна. Мне никто больше не нужен.
— Ну началось! Вот я так и знала! У! — погрозила она кому-то кулаком.
— Что ты знала?
— Что этот малолетний ловелас тебя доведет до депрессии!
— Он не ловелас. И он мне не нужен. Как и все остальные.
— Все! С меня хватит! — Валентина встала и закинула журналы с интерьерами под диван. — Ты перегрелась. Завтра — выходной! Спим. Ни квартир, ни художника. Как проснемся, звоним Генри.
— Глазки строить будем?
— Нет! Включаться в телепроект! Стрижку делать короткую, все такое…
— Я не буду стричься. Я… не буду. Ничего не буду. Ничего не хочу. Оставьте меня в покое.
Валентина удовлетворенно кивала:
— Готово дело. Депрессия во всей красе. Довел бедную девочку… А ну — спать!!!
В понедельник утром Элли уже восседала в кресле у имиджмейкера, а вокруг ее прически, подтверждая прогнозы Валентины, велись споры: отрезать три сантиметра или лучше пять, чтобы волосы по всей голове были одной длины — потому что так креативней. Генри скромно притаился в уголке студии и задумчиво смотрел на нее. В глазах его читался вопрос, но явно не о прическе. Элли вдруг вспомнила Альпы… Вечер на берегу озера… маленького рыжего Сида, который был так искренне счастлив с ними…
Что они все тут делают, в этом эфемерном неоновом мире? Окружающие предметы и она сама, как часть их, — всего лишь декорация к фальшивому спектаклю под названием «Нью-йоркская богема».
Что это за лица? Что это за люди? Где настоящее, где естественное и натуральное? И Генри здесь совсем другой,
— Я думаю, все-таки достаточно! К глазам, чтобы челочка оставалась… Рот… у нее прекрасные губы, Джейк, сделаешь небольшой татуаж…
— Что-о? Какой татуаж!
— Это временно, Элли. Все смоется. Через пару лет.
— Но я не давала согласия!
Ее никто не слушал.
— Давай, рисуй лицо, потом посмотрим, где пробивать будем. Может, брови чуть-чуть поярче. Смешаешь коричневый и серый… Посветлей сделай, она блондиночка.
— Да вы что! Я вам пробью!
— Милочка, не дергайся. Мы пока только рисуем. Это не больно. Больно будет потом. Но не сильно.
— Я сейчас уйду!
— Подожди, Элли. Дай им попробовать. Тебе понравится, я уверен. Дай им хотя бы сделать тебе прическу…
Через полтора часа (ей специально не показывали промежуточных результатов) Элли увидела себя в зеркало и обомлела так, что не смогла говорить.
Теперь на нее смотрела незнакомка. Потрясающей красоты и молодости, но — незнакомка. Пожалуй, так она должна была бы выглядеть, если бы в ее жизни совсем не было проблем. То есть слегка похожа на себя теперешнюю, минус морщины и следы разочарований… Куда-то бесследно ушло тревожное, вечно напряженное выражение ее глаз, а вместо него появилась счастливая безмятежность.
— Вот это да…
— Нравится? — Генри упирался руками в спинку ее кресла и, слегка покручивая его, тоже любовался результатом.
— Очень, — прошептала она восхищенно. — А вы научите меня так, чтобы я сама могла?
— А тебе самой и не придется. — Визажист, польщенный реакцией, впервые заговорил с ней. — Я тебя каждое утро буду разрисовывать вот здесь, в этом кресле, а в выходной ты будешь отдыхать от косметики. Лицу тоже нужен отдых! Заодно и фанаты не смогут узнавать… Это тоже плюс. Со временем поймешь, какой сильный это плюс!
— Да-а! — продолжала восхищаться Элли. — Вот это красотища! Я такая… Я такая была лет в двадцать пять. Или раньше…
— Просто профессиональный макияж… Ну что, пробьем бровки и губки? Чуть-чуть.
— Да, я думаю, не надо, — вступился Генри. — Потом посмотрим. Пока и так хорошо получилось.
— Ну как хотите!
— Ты почитай сценарий, — сказал ей Генри, ловко, как и все остальные здесь, переходя на «ты», — потому что с завтрашнего дня мы начинаем пробные съемки. У тебя много текста. Но работать ты будешь в паре, как я и обещал. Мальчик хороший, тебе понравится.