Семнадцать каменных ангелов
Шрифт:
– Мигель! Я знала, что вы приедете пораньше! Вам так не терпится отделаться от меня!
– Нет, дочка. Не верьте, если вам так скажут.
Он нагнулся и поцеловал ее в щеку, на какое-то мгновение перед его глазами мелькнули прямые золотистые волосы Афины. Почему-то в голове всплыла Марсела и пустота его покинутого дома.
Афина тут же сменила тему:
– Обязательно передайте привет Рикардо Беренски, если увидите. Я до него не дозвонилась.
– Обязательно. Думаю, нам с сеньором Беренски есть о чем поговорить.
Он извинился и отошел. Афина заплатила за билет и не спеша направилась к двери, чтобы подождать его там. На улице перед ней раскинулся
Кто-то позвал ее:
– Афина! Афина!
Слева приближалась фигура в броском зеленом спортивном пиджаке; она сразу узнала Фабиана, он быстрым шагом направлялся к ней. Как всегда, он сиял улыбкой и готовностью предоставить себя в ваше распоряжение.
– Доктор!
Она сама этого не ожидала, но его появление обрадовало ее.
– Фабиан!
Ее обволокло облако его одеколона, и они расцеловались.
– Сегодня вы уезжаете!
– Да, к сожалению.
Он схватил ее руку и с чувством сжал ее:
– Но у меня есть что рассказать вам о деле Уотербери! Прошлой ночью я читал одну из моих книг о том, как пишут сценарии, и мне кажется, я нашел структурный элемент, основополагающий для нашего расследования.
Его навязчивое тщеславие рассердило ее.
– Фабиан, все уже закончено. Богусо признался. Мы нашли орудие преступления, и выдан ордер на арест другого убийцы. Что вам еще нужно?
– Да, в общем так. Но, по-моему, это вовсе не финал. Знаете, больше похоже на акт первый, когда все уже готовы согласиться с очевидным объяснением преступления и тут оказывается, что сыщик находит новые доказательства, которые поворачивают фабулу совсем в другом направлении. Давайте-ка подумаем, какие есть новые доказательства, какие улики еще не исследованы? Какие доказательства не вписываются в эту версию?
Она поглядела на этого странного человечка, с его обличьем альфонса и манерами, позаимствованными из дешевой постановки о Шерлоке Холмсе. Фабиан играл в жизни так, словно гонял в футбол, и, хотя ей уже до смерти надоели его загадочные пасы и притворные травмы, она не могла устоять. В конце концов, она его больше никогда не увидит.
– Ладно, Фабиан. Вот одно: при вскрытии в кармане Уотербери нашли телефонный номер жены Карло Пелегрини. Что это значит?
Фабиан шлепнул себя по лбу:
– Ну конечно же! Миллиардер, там обязательно должен быть миллиардер! И еще мультинациональная корпорация, что-нибудь вроде банка. Североамериканского банка, потому что это для североамериканского рынка и нельзя обойтись без нескольких американцев, чтобы заинтересовать публику, американцев вроде вас и Уотербери. Просто невероятно! Совсем как в моем фильме! – От восхищения он потряс головой. – Я расскажу сейчас, только обещайте, что не украдете! Обещаете? Потому что это принадлежит и моему двоюродному брату в Лос-Анджелесе. Мы оба хотим на этом
Происходило нечто невероятное. Фабиан сбросил с себя привычную шутовскую маску и заговорил по-английски. Его английский был не очень уверенным, акцент сильным, но она сразу заметила, что слова были тщательно заучены, создавалось впечатление, будто он произносит чужие слова.
– Во время долгого падения я понял, что приходит время, когда воображение пожирает все и принимается за своего хозяина. И вот я в Буэнос-Айресе с пачкой учебников по работе полиции и тремя дешевыми пособиями «Как писать детективы», и я делаю свою последнюю нелепую ставку. – Фабиан наклонил голову, неуверенно улыбнулся и замолчал.
У нее было такое ощущение, будто она падает и у нее из-под ног уходит пол.
– Фабиан, что вы пытаетесь мне сказать?
Настороженное выражение на лице Фабиана не изменилось.
– Здесь, доктор, история становится немного запутанной. В акте втором полагается углубить сюжет, так сказано в учебнике. Если вы этого не делаете, на вас плюют. Как было со второй книгой Уотербери. Он не применил формулы, и его книгу бросили псу под хвост. Это-то и было последней каплей в той цепи разочарований и неудач, которая заставила его ринуться в Буэнос-Айрес по дороге, в конце которой его ждала пуля калибра девять миллиметров. – Он перевел дыхание и, не спуская с нее глаз, медленно выдохнул воздух носом. – Я прочитал протокол показаний из тридцать третьего комиссариата и могу заверить вас, что моя версия в тысячу раз интереснее и основывается на подлинной истории, а не как у Энрике Богусо: – Он буквально сверлил ее глазами, и она в первый раз увидела его cara de polic'ia, непохожее на ту, другую, старомодную, под Муссолини, физиономию, какую ей демонстрировал Фортунато. – Выпьем по кофе?
К ним подошел Фортунато, и Фабиан приветствовал его со своим типичным хохотком:
– Комисо! Феноменально!
Комиссар и не старался скрыть недовольство:
– Ты что здесь делаешь, Фабиан?
– А я пришел поговорить с вами обоими о деле Уотербери. Похоже, объявились новые улики. Там есть много больше того, что рассказал вам Богусо. Я так думаю, дело нужно снова открывать.
Фортунато несколько мгновений никак не реагировал, а потом нетерпеливо отмахнулся:
– Оставь ты это, Ромео! Хватит капать мне на мозги всякой чепухой! – Он посмотрел на часы. – Афина, почти одиннадцать. Нужно взять в расчет непредвиденные вещи…
– Комисо! – заговорил Фабиан умоляющим тоном. – Какие такие вещи? Завтра есть такой же рейс! Я знаю здесь одно замечательное кафе, совсем рядом. Можем посидеть и выпить по cortado. – Он заулыбался, глядя прямо в лицо Фортунато. – Разве вам не хочется узнать правду?
Афина внимательно, не отводя глаз, смотрела на Фабиана; сейчас его попугайский зеленый пиджак смотрелся современным и даже изысканным рядом с блеклой верблюжьей шерстью пиджака на комиссаре Фортунато. Она ощутила соперничество между ними – между человеком, у которого еще все впереди, и тем, у которого с этого момента, возможно, все уже в прошлом. Ощутила она и растерянность или, может быть, испуг, который вдруг мелькнул на лице Фортунато, но ей нужно было решать, с кем согласиться.