Семнадцатая осень
Шрифт:
Сотрудники полиции, как и все остальное население города по-человечески сочувствовали семьям пропавших мальчиков, у многих из них подрастали дети – подростки, никто не оставался в стороне от случившегося, не пытался отгородиться от несчастья… Однако несмотря на организованную полицией широкомасштабную поисковую деятельность и на искреннее рвение людей, участвовавших в поисках, отыскать хоть какое – то объяснение исчезновению мальчиков, ответы не были получены по сей день. Многим членам общества отсутствие каких-либо сдвигов в расследовании, казалось следствием равнодушного бездействия полиции, в результате чего был
К сожалению, предстоящее двухчасовое совещание, во время которого начальник отдела полиции снова будет искать виноватых, воспитывать своих нерадивых подчиненных и грозить карой небесной каждому попавшемуся на глаза сотруднику, а они в свою очередь, с виноватыми лицами черкать бесполезные загогулинки в служебных блокнотах, вряд ли приблизит кого-либо к разрешению ситуации и уж точно не поможет в поисках пропавших детей.
Тем временем, начальник отдела полиции, полковник Григорьев Иван Григорьевич – крепкий, опрятный, гладковыбритый, но с усами, среднего роста седовласый мужчина пятидесяти трех лет, с багровым от негодования лицом, стоя возле рабочего стола в своем кабинете, орал в трубку стационарного телефона с выходом на дежурную часть отдела полиции:
– Где этот чертов водитель?! Он должен был выехать за ней полчаса назад! – полковник умолк на секунду, чтобы услышать ответ на другом конце провода, но почти сразу же продолжил, – Как это – машин нет?! Так надо было поднять задницу и ехать на личной! Как хотите, но через пять минут она должна быть в моем кабинете, в противном случае – пеняйте на себя!!!
Он грохнул трубку на аппарат с такой силой, что та тут же отскочила от него и, ударившись о поверхность деревянного стола, упала на пол.
– Чертовы дети!!! Ну как так – то, вообще?! Ух…ну что же…
Григорьев не был тираном или неуравновешенным деспотом, как могло показаться на первый взгляд. Он всегда с пониманием и без драматизма относился ко всем каверзам службы и нередко встречающейся нерасторопности подчиненных, но всегда требовал точного исполнения любых своих приказов, особенно касающихся дел, волнующих его лично. Прибывшая сегодня гостья – протеже старинного друга, сослуживца и крестного отца единственного сына Григорьева, а потому ему очень хотелось оказать ей достойный прием. Но эти бестолочи – подчиненные, как всегда все испортили и заслуживали выволочки…
Полковник сделал несколько глубоких вдохов, поправил сбившийся галстук, смахнул невидимую пыль со служебного кителя, подошел к зеркалу, и удовлетворившись увиденным, снова вернулся к рабочему столу. Подняв упавшую трубку, он аккуратно положил ее на аппарат и в этот момент услышал робкий стук в дверь.
– Войдите!
В кабинет вошел молодой младший лейтенант. «Значит, молодого под поезд бросили», – усмехнулся про себя Григорьев.
Полицейский, с оттенком приближающейся истерики в голосе, скороговоркой доложил:
– Товарищ полковник, помощник дежурного младший лейтенант полиции Карпышев, разрешите доложить, капитан полиции Городовая прибыла.
– Куда
– Сюда прибыла!
– На чем прибыла?! Вы издеваетесь что ли?! – полковник снова начал закипать.
– Никак нет, товарищ полковник, не издеваюсь, пешком прибыла! – Карпышев все больше съеживался, как бы уменьшался в росте, по всей видимости, стремясь слиться с серым, невзрачным ковролином, покрывавшим пол кабинета начальника.
– Эх, я бы вас всех… – прорычал полковник, но остановился, решив отложить очередной воспитательный момент на потом. – Приглашай! Чтоб вам всем…
Он отпустил младшего лейтенанта, и вышел из-за стола навстречу гостье. Несколько секунд спустя в дверях показалась высокая, стройная, миловидная женщина лет тридцати – тридцати трех на вид. Натуральный макияж, большие синие глаза, располагающая улыбка, уложенные в тугой хвост, средней длины, примерно до плеч, каштановые волосы, отутюженная, отлично сидящая форма – приятная, деловая, производящая впечатление уверенной в себе, женщина.
– Здравствуйте, с приездом, проходите пожалуйста, присаживайтесь!
Григорьев протянул руку для приветственного рукопожатия.
– Здравствуйте! Спасибо! – голос негромкий, глубокий, приятный, тон уверенный, речь неторопливая, размеренная, четкая.
– Как же вы до нас добрались? Вот ведь, неудобно так получилось…
– Да ничего, я пешком… боялась на совещание опоздать, а здесь недалеко оказалось – я за двадцать минут дошла.
Городовая не дождавшись служебного автомобиля, неприятно удивленная такой плохо организованной встречей, решила отправиться в отдел полиции пешком. Она никогда не была ни принципиальной, ни высокомерной, ни избалованной в подобных вопросах, а потому расспросила дорогу у тетушки – администратора, охотно рассказавшей ей все до мельчайших подробностей, и отправилась в путь. Несмотря на усталость и возникшее разочарование от отсутствия встречи со стороны руководства местной полиции, прогулка доставила ей удовольствие. Во-первых, было приятно пройтись после долгого отсутствия возможности движения, а во-вторых, городок оказался удивительно приятным и располагающим к пешим прогулкам.
Мощеные тротуары с многочисленными ухоженными цветочными клумбами, узкие улочки с заросшими дикими огурцами, девичьим виноградом и вьюном стенами невысоких двух- и трехэтажных домов, небольшие уютные дворики, украшенные цветными лавочками, растительными композициями и небольшими скульптурками сказочных существ из гипса и дерева, создавали впечатление, что Городовая находится не в Российской, забытой Богом, глубинке, а в какой-нибудь итальянской провинции, в низкий сезон, когда спадает наплыв туристов и никто не мешает наслаждаться всеми этими мелочами.
Однако, несмотря на то, что благодаря инциденту с не прибывшей машиной, Городовая получила удовольствие от прогулки по городу, Григорьев чувствовал себя очень неудобно:
– Здесь все недалеко… но дело не в этом, вы уж простите ради Бога, что-то с машиной случилось, позже выясню, накажу всех…
– Ну что вы, я же здесь, все нормально.
– Да чего уж нормального, бардак… Ну, давайте знакомиться, что же теперь, – полковник, покончив с извинениями, смешно шаркнув ножкой, представился, – Григорьев Иван Григорьевич, начальник этого, с позволения сказать, отдела полиции.