Семнадцатое обновление
Шрифт:
В моей крови вовсю бурлил адреналин, желая «продолжения банкета». Я телепортировался к вожаку и стал помогать легионерам рубить воющую тварь. Восемь миллионов очков ХП. Охренеть, и это только оставшаяся треть жизни! Какие-то сизые ошметки под ногами, жутко воняло псиной и кровью. Пару раз, когда я не успевал отпрыгивать в сторону, волк сбивал меня с ног, задевая корпусом, один раз в суматохе меня сбил с ног ящер Лирака.
Я вошел в раж и, потеряв всякое чувство реальности, рубил и рубил, поднимался и снова рубил, а когда закончилась энергия, я выпил зеную мензурку, и снова пошло – язык пламени, ледяной клинок…
Внезапно
– Все в стороны, – услышал я откуда-то издалека крик командира каравана, – лучники, добиваем.
И едва я отскочил прыжком на двадцать метров в сторону, из боков монстра выскочили черные шипы, и он, похожий на какого-то безумного ежа, закрутился на месте. Охотники расстреливали босса с безопасного расстояния, с противным хрустом загоняя в него стрелу за стрелой, Ильсан держал здоровье танкующего Лирака на максимуме, а я и легионеры просто стояли в стороне и смотрели. Ящер Лирака, не успевший вовремя отбежать, сейчас стоял рядом со мной и, тяжело дыша, длинным розовым языком зализывал свой разорванный шипами бок. Полоска его жизни опустилась до половины – ничего страшного, до свадьбы заживет! Или что там у этих ящериц вместо свадьбы?.. Наконец с предсмертным хрипом истыканная стрелами тварь повалилась на землю.
Никакого опыта я, разумеется, не получил, никто не принимал меня в рейд. Ведь для того чтобы получить опыт, нужно лично, пусть и в составе группы, нанести боссу самый большой урон. Вот так! Первый бой, в котором я реально поучаствовал, не принес мне ни лута, ни опыта. Впрочем, я совершенно не расстраивался. Радовало то, что начало положено. А вот то, что я на какое-то время в бою потерял ощущение реальности, когда меня с головой захлестнула волна адреналиновой ярости, немного меня беспокоило. Никогда раньше за собой такого не наблюдал.
Усталость накатила внезапно. «Да что же так больно?!» – сморщился я и сел на землю. Глянул на полоску своих ХП – чуть больше двух третей. И когда меня зацепило? Матерясь сквозь зубы, я потянулся к мензурке с зельем лечения, но Ильсан меня опередил. Прохладная волна свежести прокатилась по телу, смывая боль и усталость, и я поднялся с земли, ухватившись за протянутую руку.
– А ты точно маг, Криан? – задумчиво глядя на меня, покачал головой хилер. – Да и на светлого ты не сильно похож, вон как боль заблокировал, хотя и читал я, что не только мы так умеем.
Угу, заблокировал. У меня просто тридцать три процента к стойкости, но не говорить же об этом НПС. Хотя вырисовывается то, что потеря одной трети очков жизни на длительное время вполне терпима. В бою вообще почти незаметно. Интересно, когда наступает предел? И что будет, когда он наступит? Меня скрутит от болевого шока или просто потеряю сознание? Как-то не хочется экспериментировать с этим – никогда не был мазохистом и начинать что-то не тянет.
– Как понять «заблокировал боль»? – спросил я мага. Надо же что-то спросить – он явно ждал ответа.
– Так же, как хартога, которой сломали лапу. Она отключает эту лапу из нервной системы, пока та не заживет. Ты же не в нашем отряде, вот я тебя и не лечил, просто не видел тебя. А ты ничего – молодец, перетерпел.
Я не знал, кто такая эта хартога,
Я огляделся. Негромко переговаривающиеся между собой легионеры занимались мародеркой. Охотники споро сдирали шкуру с красноглазого волка. Кто никогда не присутствовал при таком действе, не поймет, почему меня чуть не вывернуло наизнанку. Окровавленная туша и мужики с ножами в руках, по локоть в крови! Обычные жители средневековья – поймали, грохнули, ободрали. Надеюсь, волчатину жрать мы не станем? Хорошо, хоть воргенов не обдирают, а то меня точно стошнит. Вот странно, в туалет сходить нельзя, а блевать тут – сколько угодно. Я поблагодарил мага и направился в сторону своего фургона, подальше от всех этих охотничьих, мать его, запахов. Поскользнулся по дороге на чьих-то кишках, опять еле удержался, достал флягу и изрядно отхлебнул. Фу, вроде полегчало…
Добравшись до повозки, я вытолкал на землю дохлого полуволка и уселся на свое место у бортика, стараясь не наступать на кровь на полу, которая уже почти засохла. Хорошо, что рядом нет зеркала! Я представлял, как выгляжу, но ничего, часов через восемь одежда и доспех очистятся сами.
Эту особенность я выяснил опытным путем, после того как случайно залил рукав рубахи вином в первый день путешествия. К утру пятна как не бывало, и рубаха была как новая. Видимо, это связано с исчезновением брошенных на землю предметов. В свое время такой принцип внедрили для того, чтобы не засорять игру.
Возницы вернулись минут через десять, что-то оживленно обсуждая. Происходило бы дело в реале, я думаю, они бы провозились полдня. Ну и видок же у них, однако.
– Где я еще вот так, за полчаса, двадцать золотых заработаю? – Риох склонился над тушкой выкинутого мною из телеги воргена. – Вот еще серебряный! – Он подкинул в руке монету.
– Молодой ты еще. – Харн вытер все еще испачканные кровью вожака руки о штаны и поискал глазами хлыст. – Нас только чудом не порвали. Кому нужно такое золото? – Он наконец нашел хлыст и, крикнув на яков, заставил их попятиться назад, чтоб не мешали впередистоящему фургону.
– А зачем вам шкура вот этого? – Я указал на ободранную тушу.
– За нее купцы или господин Риус, один из придворных магов, монет пятьдесят выложат. А чучело они сделают или еще что, не наше дело, главное, платят.
Харн, повинуясь командам Лирака, вывел фургон на центр дороги.
Командир каравана подъехал к нам на своем двуногом крокодиле и протянул мне золото.
– Двадцать одна монета, – обратился он ко мне, – твоя доля добычи. Спасибо, что помог.
Я кивнул и взял деньги. Нет, ну не отказываться же мне от первых честно заработанных золотых?!
– А что за постройка, к которой мы едем? – спросил я его.
– С виду постоялый двор, какие ставят на трактах. Увидим, как подъедем, – сказал он и тронул ящера, направляя его к головному фургону.
К нам в повозку запрыгнул один из легионеров – тот, у которого порвали лошадь.
– Господин, а сколько платят у вас по постоянному договору? – тут же обратился к нему Риох.
– Заран меня зовут. – Тот хлопнул парня по плечу. – Серебряный в день таким, как ты, это когда в дороге, и двадцать пять медяков, когда на отдыхе, – почти два золотых в месяц. Плюс доля в добыче. Сколько вы с отцом сегодня заработали? То-то! – улыбнулся он.