Семьсот семьдесят семь мастеров (сборник)
Шрифт:
– Такой ниткой не привяжешь. Из такой нитки только мешковину ткать. Доходи до дела.
– А когда я, тетенька, до дела дойду?
– А тогда дойдешь, как веретешечко золотеть начнет.
Принялась Дуня опять за работу. Моток за мотком прядет, а веретешечко как было, так и есть. За окном уж морозы трещат, метели метут, а веретешко не золотеет.
Испряла Дуня всю куделю и залилась слезами.
Вдова к ней:
– Не горюй, милая дочь. Веретешечко-то, видно, не лучше гвоздя. Мало, значит, ему одних ниток. Холста требует. Давай ткать.
– Что
А вдова ей в ответ:
– Нитка в мотке - нитка, а в холсте - сила.
К весне Дуня изоткала все нитки. Много холста получилось. Только не знает Дуня, как с холстом быть.
– Рубаху, Дунюшка, надо из холста сшить. Как наденет рубаху, так и твой.
Принялась Дуня за новое ремесло. Где вдова ей подскажет, где сама догадается.
На славу рубаха сшилась, только глаз остановить не на чем: холст и холст. Не стала тут Дуня совет с вдовой держать - сама придумала, как рубаху изукрасить. Накупила шелку-бисеру, серебра-золота - и ну рубаху расшивать-вышивать. Не руки, не разум, а сама любовь по рукавам, по вороту жаркий узор выводила. Маком цветет он. Золотом светит. Серебром отсвечивает. Бисером горит.
Глянула вдова на рубаху и чуть языка не лишилась. Глаза ломит узор, сердце щемит.
"Непременно веретешко позолотеть должно!"
Схватила она веретешко да тайно к кузнецу прибежала:
– Сказывай, разлюбезный мой сват, черномазый ты мой мошенник, чем гвоздь золотил?
– А тебе зачем?
– Веретешко позолотить надо.
– Аль и моя до дела дошла?
– Да приди погляди, какой узор она вышила. Царевича ослепить можно.
Кузнец открыл сундук, вынул снадобье и давай золотить веретено.
– Да ты не жалей позолоты, хитрец. От конца до конца золоти. Стоит она того, - говорит вдова и кузнеца торопит: охота скорее Дуню порадовать.
Позолотили веретешко и оба, как молоденькие, вприпрыжку да вскачь рубаху глядеть побежали.
Прибежали ко вдовьему дому, глядят, ворота полые, во дворе Тишин конь стоит. Вошли в избу, а в избе Тихон в новой рубахе красуется и с Дуни глаз не сводит. Тут вытянул кузнец из стены золотой гвоздь, вынула из рукава вдова золотое веретено, да и обручили ими жениха с невестой.
Народищу, дружков-товарищей - полон двор. Все сбежались. Всем любо Тихоново счастье видеть... Потому что он никого золотыми гвоздями не обошел и Кузнецову хитрую позолоту трудовой правдой повернул. Для всех. Для каждого. Ни от кого не скрыл. Приходи и бери! Вбивай свой золотой гвоздь, если руки есть...
РУКАВИЦЫ И ТОПОР
Умер старик и оставил сыновьям наследство: старшему - избу, среднему корову, а младшему - рукавицы и топор.
Стал старший сын своим домом жить, средний - молоком торговать, а младший - топором хлеб-соль добывать да песни распевать.
Много ли, мало ли лет прошло, только покосилась у нерадивого хозяина изба, убавила молоко корова у ленивого коровника, а рукавицы да топор у радивого мастера - хоть весла тесать, хоть рамы вязать. Города возводят, мосты наводят, плотины ладят, мельницы ставят.
– Не иначе как у него заколдованный саморубный топор, - говорит старший брат среднему, - давай утащим.
Утащили братья топор и велели ему весла тесать, рамы вязать, дома возводить, мосты наводить. А топор ни с места.
– Видно, не в одном топоре сила, - сказал средний брат.
– Давай и рукавицы утянем:
Утянули рукавицы. Опять ничем-ничего.
А младший брат, мастер, новый топор да новые рукавицы купил. Снова стал работать да песенку свою петь. Так поет - только щепки летят.
– Выходит, в песне сила, - решили братья.
– Давай песню переймем.
Стали братову песню перенимать.
А песня хоть и проста была, да загвоздиста. Пелось в ней, как остер топор, да не в нем сила. Сказывалось в ней, как на умелых руках холщовые рукавицы трудовой мошной обертываются. Пускай в них денег не густо, зато не бывает пусто. Каждый день новая копеечка появляется, когда мастер старается.
Переняли братья песню. Сердцем ее поняли, и хорошо у них дело пошло.
Тоже мастерами стали. Веселые песни распевать начали. В три голоса. Артельно.
Про топор с рукавицами в песне поют, а руки славят, на верный путь добрых людей песней ставят.
Далеко нынче топор пошел. Встретишь и не узнаешь. В хитроумные механизмы вышел. Голыми руками не ухватишь. Рукавицы нужны. Да не тяп-ляп. Не домотканые. Фабричного качества, ученого ткачества, грамотного покроя, образованного шитья.
Вот оно, как дело-то теперь повертывается. Ясно?
Коли ясно - тогда ставь точку на эту строчку, переворачивай листок, давай свисток и дальше поедем. В новую сказку.
ТАЙНА ЦЕНЫ
У дедушки Гордея легкая работа была. Он из раковин пуговицы высекал. При дедушке дотошный паренек-сирота Сергунька за родного внука жил. Все-то ему знать надо, до сути дойти. Как-то понадобилось Сергуньке обутки, одежку справить. Вырос из старого и к тому же поизносил. Гордей и говорит ему:
– Пойдем, Сергунька, на берег - хорошие обутки, пригожую одежку искать.
– А разве ее на берегу ищут?
– спрашивает Сергунька.
– Пойдем, внук, увидим.
Пришли.
– Гляди, внук, сколько сапожонок, рубашонок, портков, картузов на берег волны выбросили. Знай собирай в мешок, - говорит дед Гордей и не смеется.
– Да это же раковины, дедушка. Как их наденешь?
– А ты, внук, знай собирай. Дома разберемся.
Набрали они по мешку раковин, пришли домой, выварили их, пообчистили как надо и за работу принялись. Пуговки высекать стали. Гордей высекает, Сергунька зачищает. Дед дырочки в пуговичках сверлит, а внук их по дюжине на листки пришивает. Весело дело идет. Много дюжин наделали. Хорошие пуговички получились. Крупные, с радужным отливом. В город поехали, в лавку сдали, расчет получили. Хватило расчета на сапоги и на картуз, на рубаху и на штаники, да еще на чай-сахар, белый хлеб осталось и новые сверла купили. Довольнешенек дед. Посмеивается, трубочкой попыхивает.