Семья для несчастного босса

– Не волнуйся, медвежонок, хоть твой папочка и козел, но я не позволю ему испортить нам праздник, – воркует Майя, склонившись над пухлым малышом в шапке деда Мороза, которую он отчаянно пытается стянуть маленькими пальцами. Я сжимаю кулаки, отводя взгляд от дрыгающихся в воздухе крошечных ног ребенка.

Это мой сын. Я его биологический отец.

Грудину прошивает боль, я не хочу смотреть на него, не хочу знать, как он выглядит, как его зовут. Я не могу быть ничьим отцом!

– Я тебя прекрасно слышу, Майя, – глотая ком в горле, обращаюсь к ней.

– И что? – даже не глядя на меня, пожимает она

плечами. – В мыслях я называю тебя похуже, но не материться же при ребенке? Или думал, что я сохранила уважение к тебе после того, как ты пытался заставить меня сделать аборт? Посмотри на моего сына, Лука. Разве он не прекрасен? Я в жизни никого так не любила, как его, а если бы тебе тогда удалось меня запугать, Миша вообще не родился бы.

– Я не пытался тебя запугать. И этого ребенка я не просил!

– Так я его тебе и не навязываю! Даже на алименты не претендую, хотя могла бы. Просто оставь нас в покое и будет тебе счастье. Ты нам не нужен.

– Ты сама сюда заявилась, так что твои лицемерные оправдания звучат нелепо. Думал, ты умнее, Майя, – разочарованно качаю головой. – Что, по-твоему, должно произойти? Запрешься тут со мной на неделю в надежде, что я за это время полюблю этого ребенка?

– Прекрати называть его так, ты, самовлюбленный урод! – с возмущением смотрит на меня она, делая шаг вперед и загораживая собой оставшегося лежать на кровати малыша. – Этот ребенок, этот ребенок! У моего сына есть пол и имя, понял? Да у него даже характер уже есть, он полноценный человек, а не бездушный эмбрион, от которого ты просил меня избавиться! Или ты настолько боишься увидеть в нем человека?

– Вот только давай без этого, – отмахиваюсь от ее попытки психоанализа. – Сколько бы раз ты не напомнила мне, что я не хотел его рождения, это не заставит меня изменить свое мнение или почувствовать вину. Я хочу, чтобы вы уехали. Я первым сюда приехал, значит, мне и оставаться.

– Ха, с чего это? – фыркает она, отбрасывая за спину копну светлых волос. – Этот дом тебе не принадлежит, чтобы ты тут командовал!

Ее ледяные синие глаза горят от эмоций, а щеки раскраснелись. В мозгу невольно проносятся флешбеки из прошлого, в которых она точно так же выглядела, когда заводилась, разгоряченная, готовая на все, и я был только рад забываться в ней, но чертова беременность все разрушила.

Зачем она вообще родила от такого, как я? Майя ведь молодая, у нее много времени в запасе, чтобы найти своего человека и создать с ним семью, почему она решила стать матерью-одиночкой? Впрочем, меня это волновать не должно.

– У-а-а-а! – раздается вдруг громогласный рев и забыв обо мне, Майя тут же склоняется над сыном, у которого легкие будь здоров, раз он может так громко кричать.

– Прости маму, медвежонок, я не хотела орать! Т-ш-ш-ш, все хорошо, малыш…

Она целует его маленькое лицо, прижимая извивающееся тельце к груди и покачивая взад-вперед, а мне невыносимо наблюдать за этой картиной материнского счастья.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на них, и прижимаю пальцы к горящим глазам. Все это слишком для меня. С некоторых пор мне невыносимо видеть рядом с собой детей, я не хочу их слышать и общаться с ними, а тут еще и свой собственный. У него половина моих генов, а значит, он еще больше похож на Женю и Мирона, чем другие дети.

Половина генов моих двойняшек. Тех самых малышей, которые по-настоящему были моими. Их я хотел, их я любил до безумия, и когда они погибли, во мне

не осталось ничего, кроме боли и пустоты. Я превратился в совершенно другого человека, и я не лгал, когда сказал Майе, что не чувствую себя виноватым из-за своего поступка по отношению к ней и ее ребенку. С моральной точки зрения это, может, и не совсем правильно, но мне плевать. Я не хотел, чтобы на свете жил другой ребенок, зачатый от меня. Ее беременность – нелепая случайность, результат невовремя порвавшегося презерватива. Какого черта она вообще решила оставить его, когда с самого начала было ясно, что между нами нет ничего серьезного и никогда не будет?! И зачем она приехала сюда за мной, если весь прошлый год успешно избегала меня, хотя мы все еще работаем в одной компании?

– Тебе нужно уехать, – говорю снова, беря себя в руки. – Я дам тебе денег на какой-нибудь отель, гораздо шикарнее этой лачуги.

– Вот сам туда и езжай, – злобно шипит на меня Майя, на этот раз контролируя высоту своего голоса, чтобы не пугать ребенка.

Она превратилась в настоящую стерву из милой, готовой угодить девушки, за тот год, что мы не общались, и мне эти перемены совсем не нравятся. Я и подумать не мог, когда уезжал на новогодние праздники в уединенную лесную хижину своего друга и партнера, что встречу здесь ее. Не верю в совпадения, нас явно хотели столкнуть лбами, ведь жена Володи дружит с Майей, насколько я знаю. Эти двое решили заделаться сводниками? Совершенно безнадежная затея, когда дело касается меня. Я никогда больше не заведу семью. Мне не нужны ни жена, ни ребенок. Отныне я сам по себе и так намного легче жить.

Четыре года назад

На работу я устроилась по блату. Сразу после универа меня определили в помощницы адвоката в престижной фирме, где моя тетя проработала пятнадцать лет секретарем. Но всего через несколько месяцев высшее руководство временно осталось без своего помощника и меня послали замещать.

– Сверхурочные часы оплачиваются, так что никаких жалоб, – было одним из первых требований Ратманова, пока он объяснял мне основные правила работы на него. – Ты быстро соображаешь?

– Да, – хоть и растерявшись немного от такой прямолинейности, ответила я.

– Хорошо, не люблю заторможенных, – кивнул он, и начал перечислять, чем обычно занимается его помощник, так не вовремя ушедший в декрет.

Я же смотрела на него с благоговейным ужасом и гадала, выдержу ли рядом с таким начальником даже неделю. Не потому, что боялась сложностей или недооценивала свои возможности, а потому что Ратманов внушал страх и робость. Своей жесткостью, самоуверенностью. Однако, уже через пару недель у нас сложились такие гармоничные рабочие отношения, что я начала намного проще относиться к его прямолинейному, но непростому характеру, а он, просто не спрашивая моего мнения, заявил, что я остаюсь у него на постоянной должности, а мой прежний начальник может искать себе замену.

С каждым днем я смотрела на своего строгого начальника все более восхищенным взглядом. Его внешность уже не казалась мне грубой, а необычные оливковые глаза колючими и холодными. Я начала невольно сравнивать с ним своего мужа Руслана и эти сравнения всегда ввергали меня в чувство вины, потому что были в пользу начальника.

– Я получил премию, айда в ресторан! – радостно улыбался Руслан, кружа меня в воздухе, а я пыталась объяснить, почему важнее отложить деньги на покупку нового холодильника, чем потратить их в ресторане.