Семья и как в ней уцелеть
Шрифт:
Джон. А почему мужчина рвет связь со своими физическими ощущениями?
Робин. Возможно, он подавляет свои ощущения потому, что в семье «отвечали» неправильно, что с детства он усвоил: «неприличен» здоровый сексуальный аппетит, чувственность — это «похоть».
Джон. Так. Вы говорили, что за последние десять лет достигнут огромный успех в лечении всех этих дисфункций. Что сыграло роль?
Робин. Прежде всего начинание Мастерса и Джонсон [17] в Штатах. Вместо того, чтобы помогать кому-то одному из партнеров —
Note17
Американские сексологи.
Джон. Не концентрировали внимание на причинах, просто заставляли пациентов поупражняться?
Робин. Да. Эффект был потрясающий… Другие специалисты добились таких же результатов.
Джон. А какого рода эти советы… задачи?
Робин. Если пара «пострадала» от фригидности или импотенции, если оба очень встревожены, боятся, что уже ничего не получится, надо, заручившись их доверием, убедить партнеров «договориться» о совместных действиях, посоветовать какое-то время не вступать в половой акт, а просто «поучиться» наслаждению, лаская друг друга.
Джон. Исключая из «игры» половой акт, вы исключаете тревогу о том, что «не получится». Хорошо, а какие задания даете?
Робин. Можно предложить им по очереди касаться, поглаживать друг друга с полчаса, доставляя друг другу удовольствие, при этом они намеренно не дотрагиваются до гениталий. Пассивного партнера другой просит «расслабиться и наслаждаться» только говорить, какая ласка ему приятнее всего. Таким образом, они совместными стараниями ищут путь, как можно больше порадовать друг друга.
Джон. Это принцип «поведенческой терапии» — так ведь? Начинаем с чего-то простого, не вызывающего особого волнения, и шаг за шагом двигаемся к цели, каждый раз останавливаясь с возникновением тревоги.
Робин. Верно. Согласившись на какое-то время «забыть» про половой акт, даже обходиться без прикосновения к половым органам в любовной игре, партнеры забывают прежнюю тревогу. А потом они могут «познавать друг друга» заново. Научившись чуткости и нежности, заботливому отклику на желание партнера, они открываются друг для друга и порой даже вновь влюбляются друг в друга.
Джон. И приближаются к полноценному половому акту?
Робин. Да. Постепенно. Как будут готовы. Например, если осложнения начались с импотенции, первым шагом после того, как привыкнут к ласкам без контакта с гениталиями, станет такой: женщина играет с пенисом, просто доставляя партнеру удовольствие, не настраиваясь на эрекцию у мужчины, не расстраиваясь, если эрекции не последует. Впрочем, избавившись от напряжения, мужчина обычно скоро «включается». Женщина ведет его, но не торопит — в ответ его желание становится все острее. И когда он почувствует уверенность, они попробуют совокупление, опять же не настраиваясь, что у мужчины сохранится эрекция. И если неудача — они просто делают шаг-два назад и проходят тот же путь
Джон. А если пара «забежит вперед» и попробует вступить в половой акт раньше, чем ей советовали?
Робин. Не страшно. Повезет им — а часто так и бывает, потому что решая «задачки», они быстро продвинутся, — и дело с концом! А не повезет — в вами отведенных им «границах» они не почувствуют, что «провалились», наоборот, созорничав, оживятся.
Джон. Вы говорили, что другие психотерапевты считают такой метод лечения эффективным. Они добавляют что-то свое?
Робин. Да, конечно. Но все приемы фокусируются на непосредственном опыте.
Джон. То есть партнеров «поворачивают» к их ощущениям?
Робин. Да, все строится на том, чтобы в их «сиюминутных» отношениях партнеры налаживали утраченную связь с ощущениями сексуального свойства и отдавались бы чувствам полнее. Все это возможно и достижимо, ведь пациентам ставят задачи для решения их проблем, побуждают пробовать.
Джон. Психотерапевты не тратят времени на выяснение причин их расстройств.
Робин. Ну, сейчас многие психотерапевты начинают сочетать эти новые приемы с более традиционным психоаналитическим методом, в основе которого — прояснение причин расстройства. И половые дисфункции лечатся еще успешнее.
Джон. Так. Проблемы с половой принадлежностью «закладываются» на «ходунковой» ступени, половые дисфункции, в своей основе, возникают на «эдиповой» или позже… Где истоки мазохизма, садизма и фетишизма?
Робин. Все это проблемы, тоже объясняющиеся задержкой сексуального развития. Люди могли добраться до верного осознания своей половой принадлежности, но не приблизились к верному восприятию противоположного пола, которое есть основа естественных, любовью и доверием наполненных отношений. Поэтому они не способны отдаться половому влечению по-настоящему. Мешает страх и недоверие к партнеру. Откуда особые способы удовлетворения сексуальной потребности: человек стремится получить наслаждение и одновременно крепит оборону, защищаясь от страха.
Джон. Чего он боится?
Робин. Главное — что над ним возьмут верх, если он обнаружит свою открытость и уязвимость, но ведь победа в любовных «баталиях» дается только ценой открытости. Опыт ранних лет жизни научил его опасаться слишком «тесных» отношений, страшиться любви и вовлеченности. Поэтому он ищет секса на «особых условиях»: хочет какого-то удовольствия, но — никакого риска.
Джон. Но в смягченных формах садомазохизм довольно распространен — так ведь? У многих пар заведены поцелуи «до кровоподтеков», многие в момент возбуждения могут причинить партнеру боль.
Робин. Да-да, для многих пар любовная игра, по крайней мере, на определенных стадиях, не обходится без «раздразнивания», укусов, инсценировки насилия. Если все это ко взаимному удовольствию, не о чем беспокоиться: нормальные вещи. За рамками нормы эти действия оказываются, если партнеры не доверяют друг другу, не свободны друг с другом, иными словами, если эти действия — замещение любви и доверия, способ дорваться до сексуального удовольствия, избегая эмоциональной близости, которая в норме неотделима от него.