Семья и стая
Шрифт:
Ему не раз случалось гостить в поместье Вельгеров, куда его приглашала Оксана, хотя остальные его обитатели воспринимали его присутствие и без особого восторга. Впрочем, пойти против воли Вожака никто не решался, и все держали себя с вклинившимся в их ряды человеком подчеркнуто тактично и вежливо. Сохраняя, впрочем, необходимую дистанцию, чтобы тот ни на секунду не забывал, кто он такой и где находится.
Поднявшийся шлагбаум выпустил их машину на трассу и Евгений прибавил скорости, не переставая крутить в голове накопившиеся вопросы. Некоторые из них он уже задавал
– А я ведь говорил тебе, что ты ходишь по очень тонкому льду. Ты по-прежнему уверена, что эта так необходимо? – Евгений нервно тряхнул головой. – Безотносительно ваших с Погожиным… отношений.
– А я уже отвечала тебе, что работы, проводимые в его «Биономе» крайне близки к тому, чтобы раскрыть нашу тайну. Я не могу оставить такое опасное направление без присмотра. Мне и Сережиного слепленного на коленке анализатора хватило. А если этим направлением всерьез займется достаточно крупная исследовательская контора, то нам конец.
– Но Кравцов уже давно является бизнес-партнером Погожина и находится в курсе всех работ, проводящихся в его компании! Разве этого мало?!
Оксана некоторое время молчала, глядя в одну точку перед собой, и по ее лицу пробегали отсветы не самых веселых мыслей.
– Проблема в том, что я Толе не доверяю.
– С чего вдруг? – подал голос Николай с заднего сиденья. – Он же тебе присягнул вроде?
– И тем не менее. Это не значит, что он может открыто выступить против меня, такое не в его стиле. Но иногда достаточно в ответственный момент просто отвернуться и смотреть в другую сторону, ничего, по большому счету, не предпринимая. Порой бездействие способно убивать ничуть не хуже открытой атаки. А вот в подобных фокусах Толя уже не одну собаку съел.
– Но он же тогда не только тебя под удар подставит, – недоумевал Евгеинй, – но и всю Стаю. Да и самого себя, в конце концов! Неужели он самых очевидных вещей не понимает?
– Сильные эмоции всегда заглушают голос разума, – девушка неопределенно махнула рукой, – а Толя настолько тщеславен, что ради удовлетворения своей главной страсти способен пожертвовать всем, чем угодно. Даже здравым смыслом и собственной безопасностью.
– Какого лешего вы тогда вообще с ним нянчитесь, если он в любой момент может всех вас под монастырь подвести?!
– Если бы не его властолюбие, Толя никогда бы не сумел вскарабкаться так высоко по карьерной лестнице. А иметь своего представителя во властных коридорах всегда полезно. Стая в свое время ему подсобила, и до сих пор он исправно отрабатывал свой долг… Но все равно, я ему не доверяю. Сама не знаю, почему. Чутье, наверное.
– И ты ради того, чтобы подстраховаться, сама сунула голову в пасть льву, который ее тебе вчера едва не откусил, – Евгений фыркнул. – Сначала чуть не угробилась, а потом еще и облик меняла, чтобы спасти человека, представляющего смертельную опасность для всей Стаи. Совсем с логикой не дружишь, что ли?
– Если бы Руслан там окочурился, то вопросов ко мне возникло бы несравненно больше, – голос Оксаны снова похолодел, – и терзали бы меня с особым пристрастием. Да и у Руслана теперь меньше оснований меня в чем-то подозревать. От человека, спасшего
Евгений задумчиво пожевал губами, собирая воедино разрозненные мысли, из которых складывалась не самая веселая и где-то даже тревожная картина.
– Думаю, именно в этом и состоит твоя главная проблема, – заключил он наконец.
– В чем? – встрепенулась Оксана, уже решившая, что их диспут завершен и собиравшаяся немного подремать.
– Ты постоянно стремишься к тому, чтобы абсолютно все вокруг оставалось в поле твоего неусыпного внимания.
– И в чем проблема?! – девушка ошарашено уставилась на журналиста. – Почему твои слова звучат как упрек? Разве не в этом состоит одна из главных задач любого руководителя?
– Да, но ты хочешь все и всех контролировать лично! А распыляя свои усилия по множеству задач и целей, ты неизбежно будешь что-нибудь упускать из виду. Такое не под силу никому! Просто в силу физических ограничений!
– Но я, как видишь, вполне неплохо справляюсь. Всегда лучше самой находиться в курсе происходящего, чем полагаться на путаные доклады «испорченных телефонов».
– Хороший начальник и телефоны себе подберет нормальные, на которые положиться можно, – хмыкнул Евгений и торопливо добавил. – Не пойми меня неправильно, хватка у тебя – что надо! Одно только воспоминание о том, чем закончилась затея с объявлением тебе Вотума Недоверия, очень у многих заставляет трястись поджилки.
– Не все сразу. Взращивание и обучение толковых помощников требует определенного времени.
– У тебя есть какие-то сомнения в квалификации Фазиля? Лены? Или ты не до конца уверена в их преданности? – Евгений удивленно вскинул брови. – Нет-нет, как мне кажется, тобой движет нечто иное, нежели банальное желание не выпускать из рук рычаги управления или неуверенность в других людях.
– И что же именно? Не поделишься? – ледяной тон Оксаны более чем прозрачно намекал, что они подошли опасно близко к одной из тех красных черт, за которые заступать не следует.
Однако затронутая тема тянула за собой слишком многое, чтобы просто бросить ее на полпути. Некоторые вещи буквально требовали, чтобы их произнесли вслух. Теперь оставалось только идти до конца, пусть даже это грозит очередной размолвкой. Ведь милые бранятся – только тешатся, не так ли?
– Твоя проблема в том, что ты постоянно хочешь окружающему миру что-то доказать. Не подпускаешь других к своим делам, поскольку уверена, что можешь сама все сделать лучше, а они тебе не ровня, – Евгений набрал воздуха в грудь. – Твоя гордыня не позволяет признать, что многие могли бы справиться с теми же задачами ничуть не хуже, а то и лучше тебя. Ты до последней капли крови будешь оборонять цитадель своего превосходства, пока неумолимые обстоятельства не сровняют ее с землей. Ты никогда не признаешь, что несовершенна, что можешь ошибаться и упускать из виду какие-то мелочи. Быть может, ты просто боишься посрамить честь своего отца, передавшего тебе руководство в Стае, но твое упрямство и нежелание прислушиваться к мнению окружающих рано или поздно тебе аукнутся. И аукнутся больно.