Семья на первом месте
Шрифт:
— Знаю, девочки, — согласилась шатенка и потянулась за очередным печеньем. Волшебницы продолжили негромко болтать, периодически посмеиваясь.
— Алина! — взревел Этелберт, таща на себе тело Крауча-младшего. Девушки подскакивали из-за стола, негромко ахая и охая. — Ему нужна твоя мазь или что-то! — брюнетка кивнула и убежала вверх по лестнице.
— Что с ним случилось? — изумлённо спросила миссис Лестрейндж, подходя ближе. — Он жив?
— Жив-жив, — кивнул блондин и разорвал окровавленную рубашку друга, чтобы
— Этелберт, — позвала его жена, и он мигом оказался подле неё. — Успокойся, ты пугаешь их. — Волшебник взглянул в сторону девушек, столпившихся полукругом. — Где мой брат? — Пьюси сжался. — Этелберт, — протянула Алина, вставая на ноги, — он…
— Жив, — раздались облегчённые выдохи. — Мракоборцы забрали его, скорее всего, в Азкабан.
Азкабан.
Азкабан.
Азкабан.
Истошный крик Мариэллы вывел всех из оцепенения. Пьюси подлетел к волшебнице и, подхватив её, усадил на диван. Девушки тут же оказались рядом, пытаясь успокоить ревущую ведьму.
— У неё отошли воды! — прокричала миссис Нотт.
— Грэнс! — заорал волшебник. — Срочно зови сюда колдмедиков! — Перепуганный эльф растворился в дымке трансгрессии.
— Срок ещё маленький, — пискнула Патрисия.
— Скажи это её сыну! — завопила Клотильда. — Нужно больше воздуха! — Бёрк и Этелберт отошли как можно дальше. — Лина, помоги мне. — Брюнетка помогла девушке правильно разместить Мариэллу, которая истошно вопила, выкрикивая имя мужа. — Дыши-дыши! — перекрикивала она девушку.
Через мгновение две волшебницы пожилого возраста вышли из пламени камина и, подбежав к роженице, принялись за дело.
— Басти! — кричала Мари, не сдерживая горьких слез. — Басти! — Она вцепилась в руку Алины мёртвой хваткой, тужась что есть силы.
— Ребенок идёт ногами вперёд! — крикнула старая ведьма другой. Не говоря ни слова, седовласая женщина надавила на живот Мариэллы, стараясь развернуть малыша и тем самым причиняя неимоверную боль.
Миссис Лестрейндж кричала во всё горло. Её белоснежные волосы прилипли к потному лбу, а лицо покраснело слишком сильно.
— Тужься, милая! — просила старая ведьма. — Вижу головку! — Мгновения и комнату наполнил детский плач. — Это мальчик!
Алина вместе с Бёрк и Клотильдой утирали слёзы. Следя за тем, как малыша заворачивают в тоненькое одеяльце.
— Дайте мне моего сына! — воскликнула волшебница и протянула руки к плачущему малышу. — Мой мальчик. — Её уставшие глаза едва фокусировали взгляд, но она видела каждую чёрточку его лица. Малыш был так сильно похож на Рабастана. — Селестин Себастьян Лестрейндж, — прошептала ведьма, и младенец мигом успокоился в её руках, принимая ласку матери.
— Кровотечение не останавливается, — пробормотала ведьма,
— Сделайте что-нибудь! — прокричал Этелберт, подходя ближе к жене. — Спасите её! — Ведьмы переглянулись, доставая всевозможные зелья и снадобья.
— Лина, — прошептала Мари и, поцеловав сына в первый и последний раз, передала его в руки девушки. — Молю тебя, позаботься о нём. — Алина кивала со слезами на глазах, укачивая плачущего племянника, который будто бы все чувствовал. — Пусть он помнит обо мне. — Миссис Лестрейндж улыбнулась и, прикрыв глаза, перестала дышать.
Бёрк громко плакала на плече у Пьюси вместе с Клотильдой. Было мучительно больно смотреть на то, как в одно мгновение жизнь покидает Мариэллу Лестрейндж, и её сын остаётся сиротой при живом отце, участь которого ещё не известна.
***
Похоронную процессию сопровождала негромкая мелодия. Ведьмы и маги шли за гробом.
Этелберт придерживал Алину и Клотильду под локти, пока Патрисия опиралась на Регулуса, не сдерживая слёз.
К сожалению, Рабастану не позволили проводить свою жену в последний путь, и всё это время он сходил с ума, прямо в своей маленькой камере.
Мариэлла Сильвия Лестрейндж 29.05.1954 — 25.05.1979Любящая жена и мать. Покойся с миром.
Именно так было написано на табличке в склепе Лестрейнджей. Рядом с телом умершей ведьмы оставалось свободное место. Когда настанет время, Рабастан присоединится к ней в загробном мире.
Ведь только там им никто не помешает быть вместе.
Июнь, 1979
Глубокой ночью волшебница стояла около окна с малышом на руках. Мальчик громко плакал в руках тёти, пока она продолжала его укачивать, негромко напевая.
— Хэй, — протянул Этелберт, стоя за спиной у жены и показывая язык малышу.
— Он тебя любит, — протянула Алина и улыбнулась своему племяннику, который уже мило сопел в её руках. — Если с ним что-то случится, я больше не стану бороться за эту жизнь.
Пьюси напрягся. Он бы не смог пережить, если бы с его женой что-нибудь случилось. Сильные руки окольцевали тонкую талию, и волшебник уместил свою голову на плече Алины, которая больше не вздрагивала от каждого его движения.
— Я вытащу твоего брата, — шептал он негромко, обдувая её шею своим дыханием.
— У меня больше никого нет, кроме него. — Этелберт стёр слезинки девушки губами.
— У тебя есть я, — прошептал он хрипло, целуя её в висок. — У тебя есть я, Алина.
Девушка прикрыла уставшие глаза, за последние пару недель она практически не спала. Ведь каждый раз она видела бездыханные тела родных. Всё это было выше её сил.
И только златовласый Селестин на её руках буквально вдыхал в неё силы.
Этелберт забрал спящего мальчика и отпустил жену спать. Он действительно переживал за её душевное состояние.