Семья волшебников. Том 1
Шрифт:
Теперь сопротивляйся, буду призывать.
Несмотря на ворчание, от экспериментов Лахджа не отказывалась. Ей и самой хотелось знать, насколько велика над ней власть мужа, да и собственные возможности раскрыть было интересно.
Сидя на пляже, Майно изо всех сил призывал ее, а она отвергала этот зов… и ей удавалось держаться. К фамиллиарной связи муж не обращался, императивный контроль не применял, а обычного недоставало, слово вызова не срабатывало при активном противодействии.
Нет, нет, колдун, ты меня не заинтересовал,
Ну пожалуйста, явись.
Нет, не заинтересована. Что ты мне можешь предложить, колдун?
Ну вот, смотри, горячий шашлычок. Жирок шкворчит. Чувствуешь, как приятно пахнет? Вот, я кладу его в круг призыва.
Дешево купить хочешь…
Но в круге призыва аромат шашлыка сразу достиг ноздрей Лахджи, она ощутила на языке его вкус, и сопротивляться стало сложнее. Маг принес правильную жертву, и она почувствовала, как ее тянет, как неодолимо влечет сквозь пространство…
С печеной картошкой!.. с шампиньонами… со свежей лепешкой… тебе, Лахджа!
Да что ж ты делаешь, я же еле держусь!
— И меня, и меня! — прыгала рядом Астрид. — Пап, изгони меня!
Майно с сомнением посмотрел на дочь. Изгонять Астрид он опасался. Лахджа при этом просто возвращается домой — но она фамиллиар, так что обязана принадлежать тому же месту, что и ее волшебник. Это очень прочная и надежная связь.
Но что будет, если изгнать Астрид? Не улетит ли она в Паргорон, не очутится ли прямо во дворце Хальтрекарока? Конечно, она воспринимает своим домом Парифат, но что возьмет верх — самоопределение или зов крови? И даже если самоопределение — не утащит ли ее в Валестру, в общежитие при КА, в котором они жили два года назад? В отличие от дворца Хальтрекарока, ту квартиру Астрид отлично помнит.
Да и получится ли ее изгнать, а уж тем более призвать потом назад? Она еще маленькая, у нее толком не оформилось слова вызова. Демоны ведь не выбирают его себе сами, оно как-то само с возрастом обретает очертания.
А как именно это происходит и можно ли на это повлиять, Майно Дегатти тоже собирался выяснить. Выяснить — и посвятить этому один из разделов монографии.
Титанический труд получится, эпохальный.
— Ну давай, — ехидно сказал Майно, сосредотачиваясь на круге. — Давай, демон. Призываю тебя. Явись и исполни все мои желания.
— ТОЛЬКО ЗА ТВОЮ БЕССМЕРТНУЮ ДУШУ! — громыхнула Лахджа, возникая в центре круга. — Эй-эй, да не напрягайся ты так, я пошутила!
— Смешно, я оценил, — хмыкнул Майно, заполняя таблицу данных. — Низко оценил. Не шути так больше.
— Страшно, смертный?.. — оперлась на невидимый барьер Лахджа. — Выпусти меня.
— Выпущу. Позже. Если заслужишь.
— А-а-а!.. — ахнула Лахджа. — Это ловушка!.. Меня подманили на шашлычок, чтобы сделать мне злое зло!..
Такие эксперименты они проводили все чаще. Веронике был уже год и две луны, она не так нуждалась в маминой опеке, и у Лахджи стало больше свободного времени. Астрид тоже осталось всего одно лето до шестого дня рождения,
Не в Клеверный Ансамбль, конечно, а в обычную школу, в которой учатся все дети Мистерии и большей части Парифата. Майно уже записал ее в Радужницах, и хотя классную наставницу обеспокоило, что у нее будет учиться демоненок, она приняла заверения уважаемого профессора, что его дочь не опасней обычного человеческого сорванца.
— Ладно, Астрид, давай-ка теперь попробуем распознать твое слово вызова, — предложил папа.
— Давай, — с готовностью уселась на песочек Астрид. — А как?
— Как в игре «горячо-холодно». Я буду называть всякие слова, а ты прислушивайся, тянет ли тебя. Понятно?
— Ага.
— И если у нас что-то получится, никому это слово не говори, — предупредила мама. — А то тебя занесут в Книгу Тайных Имен, и всякие мутные типы будут пытаться тебя призывать. Меня вот однажды призвал один такой некромант… но, к счастью, договор у него был с Хальтрекароком, так что мое слово вызова он не знает.
К дяде Жробису поехали через шесть дней. На этот раз удалось уговорить даже Ихалайнена — обычно он оставался приглядывать за домом, наотрез отказываясь от любых путешествий. Но вплотную подступило лето, солнышко с каждым днем все сильней припекало, пахло сиренью и луговыми травами, так что даже этот законченный полосатый домосед неохотно забрался в карету.
Этот экипаж принадлежал еще родителям Дегатти, они совершали на нем визиты. Тридцать с лишним лет он бесславно гнил в каретнике, но поскольку был зачарован, сгнил не полностью, и магия енота успешно его восстановила. Полукруглый кузов мягко покачивался на рессорах, на окошках еще сохранилась позолота, и только сиденья пришлось подновить.
Кучер Сервелату, разумеется, не требовался, но Ихалайнен сразу забрался на козлы и взял кнут. Не с целью стегать собрата-фамиллиара, а просто потому, что Так Положено. Рядом плюхнулась Астрид, Сервелат начал перебирать копытами, и скоро усадьба осталась далеко позади.
В гостях у дяди Астрид страшно понравилось. Она обжиралась диковинными фруктами, пила домашние соки, которые Жробис делал в собственной сидроварне, играла с троюродными братьями и не замечала, как бежит время.
Домой поехали только через двадцать дней, в конце луны Ворона. Отметили Игнедис, Огненный День, полюбовались волшебными фейерверками и иллюзионами, и наутро тронулись в обратный путь. Карету Сервелат вез не торопясь, в неспешном путешествии тоже была своя прелесть, и хотя иногда он все-таки поднимался в воздух, заставляя взлетать и карету, фамильная усадьба показалась впереди только часов через пять.
У ворот неподвижно стоял немтырь. В отсутствие хозяев кто-то должен был кормить Булочку, корову, кур, рыбу в пруду и подружек Снежка, так что Майно активировал старый немтырный талисман. Каждый день тот создавал бездумного дуралея, который равнодушно выполнял свои обязанности.
Енот при виде него зашипел — он терпеть не мог немтырей, големов и духов-прислужников.
Пока папа с мамой распрягали коня и ставили карету в сарай, Астрид сразу побежала к дому. Пронеслась по кирпичной дорожке, торопясь узнать, как там дела в террариуме.