Семя зла
Шрифт:
– Со специалистами спорить трудно. Но я уже высказался.
– Мне кажется, вы просто забыли, кто вы такой, – продолжал Веденский. – Вы штурман, Семен Павлович. Вас шесть лет обучали тонкому искусству доставлять груз точно по адресу. Планета тратила на вас время, силы и средства. Но чем вы платите за добро? Что делаете вы на складе, да к тому же еще и с оружием?… Отвечайте, я вам приказываю!..
– Прошу вас, не расходуйте энергию попусту, – сказал Быковец. – Я уже принял решение и не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Извините, Борис Григорьевич, я сейчас занят.
– Вас
– Хорошо, – сказал Быковец. – Только не пытайтесь подослать ко мне роботов. Здесь хороший обзор, а я стреляю без промаха.
Телекамера снова омертвела. Видимо, рубка временно от ключилась. Но чтобы спокойно работать, нужно обеспечить себе тылы.
Быковец опять пошел в глубину склада, зорко вглядываясь вперед. Нигде никакого движения. Вероятно, стража действи тельно отсиживается за стенкой.
Он шагал мимо ящиков, наполненных угольной пылью. Порядок безнадежно нарушен. Когда он пришел сюда, все стоя ло по струночке, как уложили еще в порту роботы-грузчики – те самые, что сейчас охраняют реактор. Любопытная операция загрузка транспорта на Линоре. Порт выглядит так, словно ты оказался дома. Все оборудование изготовлено на Земле. Земля поставляет его линорцам в обмен на желтые се мена, хотя на Линоре в нем нуждаются только земляне…
Во второй раз за сегодняшний день Быковец поравнялся с тамбуром. Свернул из главного коридора, подошел к люку, потянул дверь. Дверь не поддалась. Он смотрел на нее в недоумении – отчетливо помнил, что не запирал ее, когда уходил. Он сильнее подергал дверь. Она не поддавалась. Тогда он достал ключ, вставил в замочную скважину.
Ключ не поворачивался.
Дверь была открыта, но не открывалась.
Итак, события начинаются. Он ушел отсюда четверть часа назад. Что могло случиться за это время?
Ничего не могло случиться, но дверь не открывалась.
Быковец постоял еще минуту, бессмысленно глядя на дверь. Так бывает, когда открыт внешний люк. Например, если какой-то корабль причалил снаружи к тамбуру. Но за бортом «Люцифера» нет ничего – ни космолетов, ни станций. Там пустота, и до Земли долгие световые годы.
Не стоит терять времени. Дверь каким-то образом заклинило, ну и что? Сейчас неподходящий момент для решения ребусов. Важнее проверить обеспеченность тыла. Быковец быстрым шагов направился дальше.
Ряды контейнеров уплывали назад. «Кобальт», «Хлопок», «Шерсть»… «Спирт», «Фосфор», «Бумага „… И все остальное, что угодно душе.
Вот и конец коридора. Обшитые толстым титаном створки, естественно, заперты наглухо. Тишина и недвижность, ни единого робота. Все они скрываются за бронированной дверью. Да, Веденский и K° знают свое дело. Они знают свое, мы будем делать свое…
Если кто-нибудь вдруг распахнет эти крепостные ворота и напустит оттуда роботов, то ничего не стоит перестрелять их поодиночке. Против беззвучных молний бесполезна их компью терная сверхреакция. А поскольку Веденский наверняка считает Быковца сумасшедшим, он больше всего боится нападения на реакторный зал. Конечно, никто не хочет взлетать на воздух – если можно сказать так о корабле, плавающем в пустоте. Вот чего они опасаются.
Быковец постоял немного, прислушиваясь. За массивными створками было тихо. Он повернулся и двинулся в обратный путь. Ладно. Люк не может открыться беззвучно. Быковец шагал медленно, вслушиваясь в тишину трюма. Его мышцы наслаждались прогулкой после монотонной работы портового ав томата. Снять контейнер – поставить на пол – надавить запор – потянуть спуск…
Он миновал закрытый вход воздушного шлюза и приблизился к ящикам с золой. Час потехи окончен, время приниматься за дело. Поставил на пол новый контейнер, надавил запор – и вдруг почувствовал, что сзади на него кто-то смотрит. Этого не могло быть. Смотреть на него могли только из изувеченной телекамеры, но нет еще человека, который ощутил бы взгляд, прошедший через электронные преобразователи.
Быковец медленно обернулся.
Позади него на пустом ящике, в стороне, недалеко от входа в трюм, сидел командир танкера Петр Алексеевич Пичугин, одетый в легкий скафандр с отброшенным на спину шлемом. Массивный подбородок опирался на руки, упертые локтями в колени.
Минуту они молча смотрели друг на друга.
– Ну, как ты здесь, Сеня? – сказал Пичугин, выпрямляясь. – Подойди – ка, поговорим. Только спрячь, будь добр, свою пушку.
Быковец опустил лучемет.
– Как вы сюда попали?
– Как попал, это мое дело, – отозвался Пичугин. – Давай лучше вместе подумаем, как нам выбраться из этого положения. Присаживайся, в ногах правды нет.
Быковец приблизился, опустил крышку ящика, сел.
– Я не собираюсь тебя пугать, – сказал Пичугин. – Мы взрослые люди, Сеня, и сами отвечаем за свои поступки. Что тебя ждет, ты знаешь лучше меня. Но я тебя понимаю.
Быковец ничего не сказал.
– Собственно, ты можешь не объяснять, – продолжал Пичугин. – Естественно, мои навигаторы – а фантазия у них убо гая – убеждены, что ты помешался. Я с ними не спорил. Только не подумай, что я оправдываю твое поведение.
Быковец молча слушал.
– Ты можешь ничего не рассказывать – повторил Пичугин. – Ситуация, в общем, простая. Для освоения новых миров нам позарез нужны линорские растения. Линорцы дают семена, мы поставляем кое-какую технику и даже оборудуем порты в некоторых районах планеты. Все нормально, казалось бы. Так?
– Да, – кивнул Быковец.
– Семенами с Линора засевают Марс и Меркурий. Пустынные каменные шары обзаводятся кислородными атмосферами. На Марсе уже можно жить, хотя пока не совсем по-людски. Но тебя волнует, конечно, не это.
– Естественно.
– Тебя тревожит другое. Тебе не по вкусу ввоз этих растений на Землю. Тебе не нравится, что на нашу почву в громадных количествах попадает линорское семя. Тебя не устраивает, когда во имя посева вырубаются наши леса. Тебе неприятно, что весь наш корабль обшит изнутри полированным деревом – не линорским, земным. И еще неприятнее, когда на твоих глазах уничтожают березовую рощу, где ты бегал мальчишкой, а потом в первый раз целовался, и насаждают на ее месте розово – голубые линорские кущи… Ты что, специально для этого учился на навигатора, Сеня?