Семья. Измена. Развод
Шрифт:
Тут же покрываюсь холодным потом. Начинает знобить лишь от одной мысли, что он отберет у меня ребенка.
— Ни за что. Марк будет со мной.
— Ты же прекрасно понимаешь, что суд в этом городе ни при каких обстоятельствах не оставит тебе ребенка, Дашка. Ты это знаешь и все равно просишь… Не выйдет по-хорошему, снова решишь сбежать? Через сколько тебя нашли в прошлый раз? Кажется, девять часов, — Миша пожимает плечами. — Я никогда не принуждал тебя меня любить или как-то хорошо относиться, мне хватает твоей ненависти, поверь. Но сына я не отдам. Можешь съехать, пожить одна. Подумать. Решить.
— Ты меня шантажируешь? Открыто упиваешься своим превосходством в этом вопросе, да? Просто играешь чувствами нашего ребенка.
— Нет. Я просто решаю вопрос и, когда этого требуют обстоятельства, делаю это жестко.
— Ты врал мне, когда говорил, что если у нас будет ребенок, то мы сможем развестись, — резко поднимаюсь на ноги. — Врал о том, что он будет связью между семьями и бизнес не пострадает. Врал, когда делал вид, что тебе так же противна эта свадьба. Ты врал, а сам наслаждался моей болью. Упивался ею, прекрасно зная, какой человек мой отец на самом деле. Он же совсем не добрый самаритянин, каким его все вокруг считают. Если бы я тогда отказалась от свадьбы, он бы убил Влада, а меня упрятал в психушку. Ты это знал и не отказался от свадьбы. Наоборот, потакал ему, ради денег. Ради своей выгоды. Тебе было плевать, что я тоже живой человек. Тебе все эти семь лет было на это плевать. Сколько я еще буду так жить? Играть в эту дурацкую семью? Я хочу любить. Хочу, чтобы меня любили и уважали. Я не подписывалась на ваши договоры. Вы насильно вынудили меня со всем согласиться, Миша.
— Влад…
Князев закатывает глаза, чуть покачивая головой. Из всего моего монолога он услышал только имя. Имя человека, которому я испортила жизнь.
Он всегда для Миши был какой-то красной тряпкой.
— Твоя измена…
— Измена? — муж выдыхает. — По-моему, ты преувеличиваешь.
— Ты обещал, что это не будет меня касаться.
— Ты не позвонила.
— Да какая разница? Ты спишь с ней у себя в офисе, и все об этом знают. За спиной на меня пальцем показывают.
— А тебе есть до этого дело?
— Мне не нравится выглядеть дурой, — хмурюсь. — Мне не нравится, что вскоре об этом узнает и наш ребенок. Ты хотя бы задумываешь о том, что он растет, Миш? Что ты ему скажешь, когда он станет подростком и узнает о том, какая у нас семья? Что? Прости сын, я не люблю твою мать и держу ее в заложниках все эти годы? Так? —усаживаюсь обратно на кровать.
Грудь покачивается в вырезе сорочки, и я отчетливо вижу, что Миша фокусирует на этом свой взгляд. Сглатывает. Тут же прикрываюсь руками.
— Слушай, — Князев трет лицо ладонями, — когда все пошло не так, а?
— С самого начала, ты разве не заметил?!
— Мы же ведь могли по-нормальному, — продолжает философствовать.
Глава 4
Наверное, могли и по-нормальному, только не вышло. А теперь приходится со всем этим жить, еще и ребенка впутывать.
— Дай мне развод, — выпрямляюсь, и Князев в этот момент делает то же самое. Сталкиваемся. Точнее, это я влетаю ему в грудь, а Миша лишь удерживает меня за локти.
Током прошибает от его прикосновений. Делаю шаг назад, чувствуя, как его захват ослабевает.
Не
Изыди, Князев. Просто изыди…
— Дай мне развод, — повторяю тише, — поговори с моим отцом. Я тебя прошу. Пожалуйста, — смотрю ему в глаза.
Боже, ну хотя бы раз в жизни сделай что-то хорошее. Умоляю.
Неужели это так сложно? Что в твоей жизни изменится? Ну ничего же! Ничего.
— Не забирай Марка. Ты же всегда занят. Миша… Ну как ты с ним будешь?
— Хватит, — Князев сует руку в карман домашних брюк, а второй взъерошивает свои волосы. — Если бы у тебя хоть раз хватило ума подумать и проанализировать, — замолкает, глядя мне в глаза. — Спи, — разворачивается и выходит за дверь.
Спи. Действительно, это так легко после всего.
Спи…
Забираюсь под одеяло, а саму трясет. Ничего он не понял. Ни на что он не согласится.
Ему удобно. Есть жена, которая воспитывает ребенка, не лезет в его жизнь, ходит с ним на мероприятия, улыбается всем заученной улыбкой. Она красивая, не тупая, за нее не стыдно. Она из хорошей семьи, у нее есть статус и нет права голоса.
Идеальная ручная кукла.
Зачем ему что-то менять? Зачем рушить?
До того, что эта самая кукла чувствует, дела ему нет.
Я не знаю, было ли у нас когда-то по-другому. Не помню. Мне кажется, он всегда не заботился о других. Бездушный, хладнокровный змей.
Удивительно только, что в Марке он все эти пять лет и правда души не чает. Его он любит, это видно. Они когда вместе, я себя лишней чувствую. Чужой теткой какой-то.
Марк обожает отца. Как он переживет развод, если он все-таки случится? Возненавидит меня за то, что я отобрала у него такого важного человека? За то, что разделила их? Вот сейчас, в моменте, не через десять лет, когда он будет понимать причины. А в свои пять. Вряд ли сын захочет жить отдельно от отца. Он его каждый вечер ждет, а потом с радостными криками бежит встречать.
Получается, я хочу лишить ребенка отца из-за своего личного несчастья?
Тру лицо, окончательно потерявшись в размышлениях. Я не знаю, как правильно, но и жить так больше у меня не выходит. Я начинаю нервничать, срываться, из меня лезет агрессия, пока еще не в присутствии сына, но что потом будет?
Накрутив себя до состояния полного отчаяния, иду к сыну. Приоткрываю дверь в комнату, где горит ночник, и замираю. Миша спит в кресле рядом с кроватью Марка. Он полностью расслаблен.
Скольжу взглядом по обнаженному мужскому торсу, цепляю глазами взъерошенную макушку сына, торчащую из-под одеяла, и тут же закрываю дверь.
Делаю два шага назад и прилипаю спиной к стене.
Растираю дрожащие плечи ладонями, и сердце сжимается. Холодно.
К себе возвращаюсь, придерживаясь за стену рукой. Ноги почему-то подкашиваются. Уснуть, конечно, не получается. Много думаю. Ворочаюсь.
Когда все-таки проваливаюсь в царство Морфея, долго бегу по лесу. Со всех сторон слышу плач сына. Он так громко рыдает, стоя на опушке, я вижу его, но чем быстрее бегу, тем сильнее он от меня отдаляется. Когда до Марка остается всего пара шагов, появляется Миша. Закрывает ребенка собой, а потом они исчезают.