Семья
Шрифт:
После Карьеров потянулся сплошной такыр, кое-где пробитый верблюжьей колючкой, без единого ориентира, изредка сменяющийся невысокими дюнами — и назад. Несколько раз видел самих верблюдов группами и поодиночке, один раз удалось разглядеть у самого горизонта оазис, никак на моей карте не отмеченный. Надеюсь, я правильно определил и поставил точку. И опять минуты потекли мимо нас, складываясь в оставленные за хвостом километры. Солнце ощутимо пригревало, но обдуваемая всеми ветрами открытая кабина не давала и шанса перегреться. Вот задремать от скуки — вполне. Хорошо, когда выносливости хватает не
Посчитав примерную скорость, я чертил карандашом линию нашего предполагаемого движения. Когда она уперлась в Разлом джиннов, а вокруг продолжала расстилаться все та же сухая пустыня, свалил все на погрешность инструментов навигации. Но когда курс пересек Башни джиннов, одновременно и столицу, и центр их сухой странной страны, а снизу разве что добавились редкие камни, торчащие из безжизненной выглаженной глины — вынужден был признать: мы сбились.
— Ветер сменился на боковой, нас сносит к югу! — прокричал я Сепешу. Пришлось использовать такой “точный” прибор как освобожденный от перчатки облизанный палец… — Попробую некоторое время лететь строго на север, возможно, выйдем к Разлому и сможет взять коррекцию!
— Принято! — донеслось сзади.
Заложив еще один пологий маневр, я принялся вглядываться в горизонт прямо по курсу. Причин, по которым я выбрал тот путь, что выбрал, было на самом деле две. Во-первых, так меньше риска было промахнуться на финальном этапе полета, а во-вторых потому что над пустыней и дальше самолет летел фактически по прямой, по кратчайшему из возможных путей к моему дому. Да, был риск сбиться без ориентиров на земле, зато если двигаться, повторяя путь по земле и воде до хребта и дальше вдоль него — долететь за светлое время суток точно не получилось бы. А это гарантированная посадка с неясным исходом. Ибо оставаться в воздухе в темноте на нашем пепелаце если не гарантированное самоубийство, то что-то около того.
Разлом джиннов, который я сейчас пытался отыскать с воздуха, выглядит как обширный, несколько тысяч квадратных километров, выход каменных пород посреди пустыни. Никаких тектонических ущелий там нет, само название отсылает к феномену появления там из-под земли самых первых на планете магических источников. Типа после Импакта — удара, стёршего с лица этого мира цивилизацию Древних — в планетарной коре что-то поломалось и вырабатываемая (или запасенная?) в ядре энергия начала потихоньку диссипировать через получившиеся трещины. Над ними джинны и построили свои первые башни.
Вроде пропустить объект размером с Москву вместе с пригородами не так-то просто — а я еще и повыше поднял самолет, увеличивая расстояние до горизонта. Но нет: такыр с камнями все тянулся, тянулся… а потом и вовсе стал сменятся дюнами. Проклятье! Зря вообще штурвал трогал, похоже, только время потерял. В любом случае, мимо Великой, либо северного края пустыни я точно не промахнусь. Если компас врать не начнет. Хотя, есть еще солнце и часы, по ним можно азимут проверить…
— Справа! На три часа! — привлек мое внимание Сепеш.
— Я резковато дернул рычагом — нервы, блин! — и самолет накренился на правый борт. Какое-то кошмарное мгновение мне казалось, что машина сейчас соскользнет в неуправляемый штопор, встав на крыло, но мощности двигателя хватило сделать вираж и выровняться. Правда, мы здорово просели по высоте. Вообще, пески пустыни оказались гораздо ближе, чем думал, хотя я все время
Тем временем мы приблизились к тем объектам, что заметил ученый — и я невольно сглотнул. Торчащие из песка полуразрушенные характерные тонкие башни джиннов — вот что это было. Много башен, не меньше пятидесяти — и наверняка обломками под слоем песка покоилось не меньше. Этакий мертвый каменный лес или века назад заброшенный завод, если принять башни за трубы.
— Что это за место? — и опять на карте у меня не нашлось никаких брошенных поселений.
— Понятия не имею, но оттуда идет ток маны, — Сепеш опасно перевесился за борт, отстегнув ремень безопасности. — Крайне странно, синекожие бросают свои постройки только если что-то случается с Источником, а тут он точно цел…
“И мы никогда не узнаем причины, так как не сможем сюда вернуться” — мысленно прокомментировал оставшиеся за хвостом самолета руины. С другой стороны… Хм. Если я прямо сейчас выставлюсь по азимуту и буду лететь не поворачивая, есть шанс, что таки смогу найти расположение объекта, привязавшись к первому же попавшемуся ориентиру. Примерно и без учета сноса ветром — но поправки и потом внести можно.
Когда на стыке голубого неба и серо-желтых песков появилась зеленая полоска, я еще минут пять не верил, что вижу не мираж. Но нет: череда дюн наткнулась на полосу холмов водораздела, за которой жухло зеленела лесостепь. Еще пара минут — и под шасси нашего аэроплана потянулся настоящий, густой лес. Долетели! Шесть часов мы провели над пустыней… из расчетных пяти. Как так получилось, если самолет почти все время, кроме короткого маневра, держал курс по азимуту — еще предстояло выяснить. Вот только какой-нибудь ориентир найдется.
Я немного опустил машину, чтобы лучше видеть землю под нами. Интересовала вода: со всего водораздела она тут собиралась к Светлой, либо сразу утекала к Великой. Сейчас мне было уже немного все равно, на чье русло мы наткнемся первой — главное, сориентироваться уже наконец…
— Птицы!
Пока я высматривал блики внизу, впереди кто-то согнал стаю куропаток. Да какую! Там голов триста было! И тупые курицы, разумеется, не нашли нашли ничего лучше, чем завесой взлететь прямо поперек нашего курса! Сделать я ничего не успевал, зато успел Сепеш, запустивший над крылом вдоль фюзеляжа “воздушное ядро”! Спел у профа вышел на заглядение, прорвавшийся в сплошной завесе из птиц огромную дыру и раскидав по сторонам около сотни оглушенных и контуженных птиц, тяжелым дождем осыпавших лес внизу. Остальные хаотично ломанулись кто-куда… в том числе особо одаренные — в сторону сработавшего заклятья.
Я успел нырнуть ниже уровня бортов корпуса самолета, потому истошно квокающее исчадие идиотизма лишь мазнуло перьями по моему капюшону и унеслось дальше. Тут же самолет получил удар в районе шасси, и через мгновение второй туда же, заставив машину мелко завибрировать… И сразу же качнуться, потому что еще один комок перьев, скрепленных алхимически-чистым суицидальным желанием прилетел в плоскость левого крыла. Еще толчок пришел откуда-то сзади, но обернуться и посмотреть я не успел. Мы уже успешно миновали стаю, вернее, её разрозненные остатки, когда еще одна куропатка влетела в винт.