Семья
Шрифт:
Но главную причину своего желания он видел в том, что это осчастливит саму Джессику. Впрочем, разве не достаточный повод для того, чтобы подарить миру новую жизнь?
Объем работы показался Меган чрезмерным.
То есть она бы справилась с нагрузкой — но только не в том темпе, какого от нее требовали в больнице. Все доктора давно уже ушли на обед, а у нее в коридоре все еще толпились пациенты. Впрочем, вечерами их было еще больше, потому что она, как правило, опаздывала на вечерний прием после
— На вас имеются жалобы.
От этих слов перед ее глазами, словно по мановению волшебной палочки, пронеслись все годы, проведенные в медицинском колледже. Все эти истеричные, заляпанные кровью ночи в Хамертоне. Все эти измученные тела, которые она осматривала и ощупывала во время бессонных ночных дежурств, все эти слабые сердца, которые она пыталась успокоить, все эти резиновые перчатки, которые она натягивала на руки, чтобы проверить прямую кишку у старых, разлагающихся изнутри людей.
И вот теперь эта немощная, разлагающаяся плоть выпихивала ее вон с работы.
Она не знала, кто из больничных докторов накатал на нее жалобу. Все вели себя в разной степени нагло. Сволочи, думала она беспомощно. Все вы грязные сволочи.
Ничего удивительного нет в том, что пациентки к ней льнут, думала Меган. Она старательно избегала этих старых хрычей в белых халатах с торчащими из ушей волосами и пятнами на брюках. Этих докторов, которые относились к своим больным презрительно и с подчеркнутой брезгливостью выслушивали их жалобы на «проблемы с желудком». Меган не могла понять такого отношения: словно последствия катастрофически прерванной беременности ничем не отличались от проблем вроде текущего на кухне крана, а доводящие до инвалидности менструации были столь же обычным делом, как сломанный электрический чайник.
Впрочем, все эти проблемы Меган со временем смогла бы решить, пусть и не испытывала такой боли сама, а лишь изучала ее на занятиях в колледже. Но ей явно не хватало отведенных на каждого пациента семи минут. Ей просто нужно было время.
Она уже собралась объявить своему научному руководителю, чтобы он подавился своей работой и засунул ее себе поглубже в штаны, как вдруг Лауфорд сказал:
— Надо полагать, что у вас огромный объем работы.
— Что?
— Как и у других докторов.
— Но жалоба…
— Жалоба поступила от пациента.
— Пациента? Но мои пациенты меня любят!
— Миссис Марли. Вы ее помните? Такая крупная женщина из района Санни Вью? Вы ее посещали на дому.
— Я помню миссис Марли. И Дейзи.
— Проблема как раз с Дейзи. Кажется, вы поставили ей диагноз: простуда?
— У нее была высокая температура. И упадок сил. Я подумала…
— На следующий день ее отвезли на скорой помощи в больницу. У нее оказался тироидный синдром. У Дейзи понижена функция щитовидной железы. Отсюда ее вялость и апатичность.
Сердце Меган усиленно забилось.
— Тироидный синдром? — сглатывая слюну, переспросила она.
— Иногда мы все ставим неправильные диагнозы. Мы же доктора, а не Господь Бог.
— А как Дейзи? Что с ней делают?
— Ей дают таблетки тироксина. Скоро она поправится.
— Да, но ведь ей придется пожизненно принимать эти таблетки?
— Вполне возможно.
— А у них есть побочный эффект?
— Побочный эффект? — Лауфорд вдруг стал строгим и неприступным. — Да… то есть на нее они действуют хорошо.
Вот так всегда. Таков ответ старого, опытного врача. «У этого лекарства есть побочный эффект, доктор?» — «Да, но на вас оно подействует хорошо». Меган запомнила это, чтобы потом во всем разобраться. Она понимала, что в будущем ей не раз придется самой произносить те же самые слова. Если, конечно, она окончит ординатуру и будет зарегистрирована в качестве дипломированного врача общей практики.
— О Дейзи вы не беспокойтесь, — продолжал Лауфорд. — С ней все в порядке. Дело в миссис Марли. Вы же не хотите, чтобы в вашем отчете стояла жалоба на некомпетентность? Вам она совсем ни к чему.
— Что я должна сделать?
— Извиниться перед миссис Марли. Немножко к ней подлизаться. То есть ровно в той мере, в какой это необходимо для дела. Скажите ей, что вы всего лишь человек. Вы же понимаете, что этот год для вас — один сплошной экзамен. В конце его мне придется выставлять вам оценку. Вы понимаете, Меган, я не хочу, чтобы в вашем отчете мне пришлось писать об ошибке в диагнозе.
Впервые Лауфорд назвал ее по имени. Она видела, что он пытается вытащить ее из этой неприятной истории без ущерба для ее будущей карьеры. И ощутила прилив благодарности к этому прежде ей неприятному человеку.
— Представьте дело так, что вы извиняетесь перед миссис Марли не для того, чтобы она оставила вас в покое, — продолжал деловито инструктировать ее Лауфорд, — а потому, что должны это сделать по справедливости.
— Конечно.
Лауфорд повернулся к двери.
— Спасибо, доктор Лауфорд, — поблагодарила она его.
Он остановился.
— Какой у вас срок?
От неожиданности Меган положила на живот руку — как бы защищаясь от его вопроса.
— Это так заметно? — с ужасом спросила она.
— Ваша постоянная рвота выдает вас с головой.
— Восемь недель.
— Вы намерены родить ребенка?
— Не вижу для этого возможности. Я за собой-то едва успеваю следить.
«Я не должна плакать, — думала Меган. — Я не должна перед ним плакать ни в коем случае».
— То есть я очень хочу иметь детей, — поправилась она. — Очень. Только не сейчас.
Лауфорд понимающе покивал головой.
— Хорошо, — произнес он неожиданно мягко, чего Меган от него раньше никогда не слышала. — Действуйте, как считаете нужным, даю вам полную свободу действий.