Сэмюэл Джонсон и врата ада
Шрифт:
Возможно, вы, как сообразительный молодой человек, уже сами дошли до этой мысли. В конце концов, если бы это была хорошая идея — сунуть голову или какую-нибудь другую часть тела в черную дыру, — ученые в очередь бы выстроились, лишь бы пролезть туда самим, а не хлопали бы по плечу кого-то другого и не приглашали бы его пройти вперед.
А это приводит нас ко второй вещи, касающейся черных дыр: если вы свяжетесь хоть с одной, ваша жизнь будет очень короткой, хотя и полной событий. Возможно, на той стороне черной дыры обнаружится нечто увлекательное, но вряд ли вы сможете кому-нибудь об этом рассказать. Гравитационное притяжение черной дыры — это такая штука, которой свойственно резко изменяться. Так что не успеете вы подумать: «Ух ты, черная дыра! Какая она интересная, как здорово
И это, наверное, будет очень больно, хоть и не очень долго.
Но опять же, вдруг вам повезет рухнуть в сверхмассивную черную дыру, в которой гравитация изменяется чуть более плавно? Тогда вас все равно разорвет на части, но медленнее, так что, возможно, будет время смириться с этими ощущениями прежде, чем вас сожмет в точку бесконечной плотности.
Все зависит от того, действительно ли человеку хочется пожертвовать жизнью ради науки. Выбор за вами. Но если честно, я бы на вашем месте поискал менее рискованную работу, например стал бы бухгалтером или нанялся чистить зубы белым акулам.
Так получилось, что Тупяк, бич пяти божеств, многое узнал о природе не совсем черных дыр, поскольку в данный момент несся через одну из них. Впрочем, он этого совершенно не желал, так как чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он отчего-то был твердо уверен, что падает, хотя ощущения вроде бы этого не подтверждали, и что он стремительно приближается к какой-то светящейся точке, которая вроде как не приближалась к нему, и это сильно сбивало с толку. Он изо всех сил старался отступить назад, туда, откуда его принесло, словно пловец, сражающийся с сильным течением, но у черных дыр имеется еще одно интересное свойство: чем сильнее вы сопротивляетесь ее притяжению, тем быстрее добираетесь дотуда, где начинается разрывание на клочки, бесконечная плотность и все такое, что происходит, когда время и пространство перемешиваются. [22]
22
Звучит сложно, на самом деле этот эффект известен всем. Его можно встретить и на Земле: например, когда вы не подготовились к школьной контрольной, то чем сильнее вам хочется, чтобы контрольную перенесли, тем быстрее она приближается. То же самое касается и болезненных процедур у стоматолога, и похода на Рождество к нелюбимой тете, и случаев вроде того, когда вы сидите и ждете маму с работы и одновременно пытаетесь собрать осколки ее любимой вазы, которую случайно грохнули. Совсем иначе обстоит дело с вещами, которые вы предвкушаете: Рождество, день рождения, первый снег зимой. Когда-нибудь какой-нибудь очень умный ребенок придумает формулу, чтобы все это объяснить, а другие, еще более умные дети, будут как-то странно посматривать на него и думать, на кой ему понадобилось возиться, если и так всем все ясно. (Прим. авт.)
От ощущения, что он, невзирая на все свои попытки убраться прочь, продолжает нестись вперед, у Тупяка заболела голова. К счастью, его отвлекло новое ощущение: казалось, что все атомы его демонского тела растянули на бесконечном количестве дыб, каждая из которых снабжена очень острыми иголками. Затем данная конкретная боль подошла к концу, но ее сменило очередное ощущение: пожалуй, так может чувствовать себя банан, который очистили, на мгновение установили на столе вертикально, а потом сбросили на него камень.
В тот самый миг, когда Тупяк подумал, что ему конец, всякая боль прекратилась и он почувствовал под ногами нечто твердое. Его глаза были крепко зажмурены. Тупяк осторожно приоткрыл один, затем второй, наконец третий, который он приберегал для особых случаев.
Он стоял посреди дороги, а вокруг со свистом проносились на большой, как ему показалось, скорости какие-то металлические
«Не знаю, что это такое, — сказал себе Тупяк, — но я это хочу!»
Тут за спиной у него раздался звук, очень громкий, похожий на рев какого-то крупного животного.
Тупяк обернулся — и его прямиком в лицо ударила более крупная разновидность этих металлических штуковин.
Сэмюэл смотрел в окно своей спальни. Он еще не переодевался — так и сидел в пижаме и думал над тем, что произошло нынешней ночью. Как только рассвело, он заглянул под кровать, но не обнаружил никаких следов демона, разве что пол был немного липкий.
Мальчик размышлял, может ли демон, вопреки собственным словам, вернуться, когда посреди дороги во вспышке голубого света возникло некое существо с зеленоватой кожей, большой головой и острыми ушами, облаченное в красный плащ и высокие сапоги. Существо огляделось, уставилось на проезжающий автомобиль — и в него незамедлительно врезался грузовик. Снова вспыхнул голубой свет, и существо исчезло. Водитель остановил машину, выскочил из кабины, поискал тело, а потом быстро уехал.
Сэмюэл подумал, не рассказать ли об увиденном маме, но решил, что лучше добавить это происшествие к списку того, во что все равно никто не поверит.
Во всяком случае, не поверит до тех пор, пока не станет слишком поздно.
Горчун в Запустении с подозрением смотрел на трон, корону и скипетр. Эта троица снова искушала его, но после того, что произошло в прошлый раз, ему не хотелось, чтобы Тупяк, вернувшись — если он, конечно, вернется, — снова застал его отирающимся рядом с ними. Про Тупяка много чего можно было сказать (и большую часть этого Горчун говорил, пусть и шепотом), но дураком он не был. От его внимания не ускользнуло, что когда он вновь материализовался после первого исчезновения, шелудивый демон сидел, напялив на себя его корону и размахивая его скипетром. Как только Тупяк оправился от шока, Горчун заработал по дополнительной шишке за каждое оскорбление и еще одну, промеж глаз, для порядка. На этот раз Горчун решил подождать, но не сумел скрыть разочарование, когда вскоре после своего исчезновения Тупяк появился снова. Причем он напоминал насекомое, прихлопнутое самой большой мухобойкой в мире.
— Как прошло путешествие, господин? — поинтересовался Горчун.
— Да как-то не очень, — признался Тупяк.
Он совсем было собрался потерять сознание, как у него снова начало покалывать пальцы на руках и ногах.
— О нет! — вырвалось у Тупяка. Болело в стольких местах, что он даже заподозрил, что каким-то образом обзавелся новыми частями тела, специально чтобы было чему болеть. — Я же только…
А затем он снова исчез.
Спальню Сэмюэла озарила голубая вспышка, за ней последовал громкий хлопок и запах пригоревшей яичницы. Комнату заволокло промозглым туманом. Сэмюэл бросился на пол (Босвелл, естественно, тоже) и осторожно выглянул из-за кровати.
Туман медленно рассеялся, и взгляду мальчика предстало зеленокожее существо в красном плаще. Существо стояло, подняв ногу и прикрывая голову руками, словно ожидая, что на него в любое мгновение обрушится удар. Удара так и не последовало, и существо осторожно посмотрело сквозь пальцы, а потом облегченно выдохнуло.
— Что за приятные перемены, — пробормотал неизвестный и начал было расслабляться.
Увы, Босвелл выбрал именно этот момент, чтобы заявить о своем присутствии, и зарычал, заставив нежданного гостя вскочить в кресло и вновь закрыть голову руками.
— Что ты делаешь? — спросил Сэмюэл из-под кровати.
— Съеживаюсь, — ответил неизвестный.
— Почему?
— Потому что всякий раз, как меня переносит в ваш мир, мне делают больно. Честно говоря, это уже начинает утомлять.
Сэмюэл встал. Босвелл, почувствовав, что существо в кресле и наполовину не такое грозное, каким показалось в первый момент, решил еще порычать в экспериментальных целях и с удовольствием полюбовался, как зеленокожая персона задрожала.
— Это не тебя только что сбил грузовик? — спросил Сэмюэл.