Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда
Шрифт:
Князь задумался и налил себе еще шоколаду.
— Выходит, что это братство должно быть тайным.
— Если только тайна не отдает злоумышленностью или подстрекательством, — заметил Себастьян. — Скрытность вызывает интерес, а тайна — подозрительность.
— Верно, — согласился Лобковиц.
И, помолчав немного, спросил:
— Вы напишете эти положения?
— Пожалуйста, ваша светлость.
Третьим последствием того памятного вечера стало пришедшее три дня спустя приглашение на ужин от князя фон Хоэнберга. Осведомленный маршалом Лобковицем об их беседе с Сен-Жерменом, он с нетерпением ожидал рождения того, что
За этим последовала еще дюжина событий того же рода. И через неделю Общество друзей действительно было учреждено — без малейшего устава или иного документа, обосновывающего его существование, если не считать декларации принципов, написанной Себастьяном.
«Разум, управляющий миром, несравнимо глубже разума самого глубокомысленного мудреца. Его законы — Порядок и Гармония через примирение противоречий. Возвышенным умам надлежит всегда сознавать это.
Возвышенные умы стараются действовать согласно внушению неизреченного Духа, то есть в согласии с теми его замыслами, которые проявляются в этом мире, а не потакая своим страстям, поскольку страсти преходящи и противны Гармонии.
Просвещенный ум знает, что только долговременная Сила основана на Гармонии и что Сила без любви всего лишь необузданность и в конечном счете слабость.
Всякая вещь в этом мире принадлежит одному из четырех Царств: Воде, Огню, Воздуху и Земле. Только человеческое существо сочетает в себе все четыре, и если оно не руководствуется духом Гармонии, то обречено Хаосу, от которого погибнет.
Ничто живое не может быть свободно от законов Великого разума и великих циклов природы, а непризнание этих высших ритмов или бунт против них также ведут лишь к Хаосу.
Свойство низкого ума — потворство страстям, свойство возвышенного ума — претворение их в божественную энергию.
Братство возвышенных умов подобно гармонии планет. Когда оно совершенно, оно руководит миром.
Тайны природы не следует разглашать, ибо, став достоянием низких умов, они послужили бы низменным целям».
Во время одного исключительного собрания, состоявшегося при закрытых дверях в библиотеке дворца на Херренгассе, Себастьян ее огласил. Пятнадцать членов — пятнадцатым был он сам — поклялись вести себя сообразно с этими восемью положениями, а если не смогут собраться, оповещать друг друга, когда кто-то из них столкнется с проблемой, противоречащей новой философии Общества друзей.
Себастьян рассказал об этом Банати.
— Выходит, вы основали ложу, — заметил сардинец.
— Но у нас нет ритуалов посвящения, как у масонов.
— Тем лучше, это привлекло бы внимание двора.
Как-то вечером за ужином Себастьян сообщил об этом Александру.
— Вы скроили себе королевство по собственному подобию, — сказал молодой человек, сопровождая свои слова лукавой улыбкой.
— Что вы под этим разумеете?
— Вы просто купаетесь в тайне. От вашего рождения до вашего богатства — все тайна. Даже я окружен ее ореолом. Ведь в Вене только вы да я знаем о нашем родстве.
Юноша поднял глаза к портрету маслом, который Себастьян написал с него и велел повесить на стену библиотеки. В полутени нарисованные глаза и голубой жилет казались еще ярче, чем на свету, так что даже становилось не по себе. Этот эффект производила иоахимштальская земля, которую Себастьян подмешивал в краски. [42]
— Даже от того, кто изображен на этом полотне,
Настал черед Себастьяна улыбнуться. Веточка этого растения стояла в горшке на полке библиотеки; он изобразил ее позади Александра, потому что Плиний Старший уверял, будто это панацея от всех болезней. Но разве сам Александр не был его лекарством?
42
Современники удивлялись необычной яркости красок на его полотнах. Когда живописец Карл Ван Лоо увидел их в Версале, он попросил Сен-Жермена раскрыть секрет, но тот отказался. (Прим. автора.)
— Даже ваши чувства окутаны этой тайной, — продолжил Александр. — Я почти уверен, что являюсь единственным в мире существом, к которому вы привязаны.
— Возможно, за исключением Соломона Бриджмена.
— Судя по тому, как вы говорите о нем, у меня впечатление, что вы относитесь к нему как к отцу.
Себастьян бросил на своего сына долгий восхищенный взгляд: тонкая интуиция юноши не переставала удивлять его. Он сожалел, что не мог рассказать ему о своей жизни. Но что сказал бы этот сын об отце, который бежал из дворца вице-короля Мексики, переодевшись в женское платье? О насилии, которое толкнуло его на преступление? Что подумал бы он об отце, убившем трактирщицу в Майами, чтобы избежать виселицы? Помимо того, что подобные откровения были бы в его собственных глазах подозрительным призывом к сочувствию, что добавили бы они к их обоюдной привязанности?
— Это правда, — сказал он. — Когда я был в вашем возрасте, Соломон опекал меня как отец.
— Значит, вы нуждались в отце.
— В самом деле.
— Ваш настоящий отец умер?
— Да, — ответил Себастьян, проглотив комок в горле и стараясь подавить волнение, неизбежно охватывавшее его при мысли об отце, погибшем на костре.
Александр докончил свой десерт, не говоря ни слова. Потом посмотрел на Себастьяна, подошел к нему и, опустившись перед ним на колено, взял за руку.
— Отец, не упрекайте меня, но я догадываюсь, что вы скрываете какие-то мучительные, быть может, даже ужасные воспоминания. За это я вас люблю еще больше.
Себастьян был смущен. Подобную доброту он знавал только у Соломона.
И не признавал ее даже в себе самом.
Когда Александр удалился в свои покои, Себастьян написал об этом Соломону.
30. ВЕЛИКАЯ ШАХМАТНАЯ ДОСКА
Неужели Бель-Иль грезил? Или же король Людовик XV передумал? Не похоже, что он по-прежнему рассматривает Австрию как естественную союзницу Франции. Через три месяца после мартовского ужина в Вену пришло известие, что французские войска выступили против австрийцев, правда, на сей раз в Италии. В июне они сражались под Пьяченцей против австрийско-сардинских войск, объединившись с испанцами под командованием генерала де Майбуа и наследника трона Испании.
Себастьян отправился к Банати, чтобы поделиться своим недоумением.
— Не удивляйтесь, — ответил тот. — Если бы императрица не вбила себе в голову компенсировать потерю Силезии куском Северной Италии, включающим Лигурию, французы сейчас уже вернулись бы домой. Но поскольку и они, и испанцы заключили тайный союз с Генуэзской республикой и Неаполитанским королевством, то вынуждены были поспешить на подмогу генуэзцам.
— Неужели императрицу не известили об этом союзе?
Банати снисходительно улыбнулся.