Сен. Возврат (версия без мата)
Шрифт:
И правда, про какое зеркало он говорит?
Милграф вернулся в свой дом, небрежным жестом отмахнулся от дворецкого и поднялся в кабинет. Прошел к столу, глубоко вздохнул, взял гипсовую фигуру со столешницы и мощным броском метнул её в стену. Мелкие осколки брызнули в разные стороны, а на месте изящного деревянного панно осталась вмятина.
Аурелио выдохнул — немного полегчало, затем налил вина и сел в кресло. Пришло время связаться с Весами Равновесия [5] . Милграф открыл
5
Весы Равновесия — титул верховного духовного лица в церкви Равновесия. Иногда этот пост занимает один разумный, а иногда целая группа. Вне зависимости от этого, Весы выражаются о себе только во множественном лице. Если титул Весов носит целая группа, то из её состава избирает один член, который становится голосом и ликом Весов, все остальные остаются в тени.
— Весы приветствуют верного хранителя Равновесия.
— Важно только Равновесие, — ответил милграф ритуальной фразой.
— И нет ничего важнее! — невидимая собеседница закончила обмен приветствиями, принятыми в церкви Равновесия.
— У меня плохие вести, — покаянно произнес Аурелио.
— Весы внемлют, — голос главы церкви не изменился ни на йоту.
Милграф внутренне подобрался и четко, по–военному, изложил произошедшие события.
— Я подвел Равновесие, — закончил Аурелио.
— Ты всё сделал правильно. Тебе не хватило бы сил противостоять высшему демону, особенно такому, — Аурелио вскинулся, чтобы возразить, но Весы несмотря на то, что не видели его лично, прервали этот порыв, — не смей возражать. Исходя из твоего описания — это перерожденный высший. Крайне опасный противник, с легкостью разрывающий ткань мира. Прорыв Бездны навредит Равновесию сильнее юного Дитя Хаоса. Мы считаем, что именно он виноват в последних бедах Солнечной Империи.
— Я не знаю подробностей.
— Множественный прорыв Бездны, — лаконично ответили Весы, — тебя ознакомят с подробностями.
— Спасибо. Можем ли мы воспользоваться этим знанием?
— Равновесие в твоем лице дало ему гарантии неприкосновенности. Поэтому мы не используем знание ему во вред. К тому же, ищейки Императора–Солнца уже идут по его следу.
— Хорошо, — согласился Аурелио и решил обратить внимание на важный факт, — паладины, которые его сопровождают, из личной гвардии великого инквизитора Туруса, главы ордена Изгоняющих.
— Равновесие благодарит тебя за это замечание. Мы свяжемся с нашими коллегами в церкви Триединого и потребуем объяснений.
— Как угодно Равновесию, — согласился Аурелио.
— Ситуация выглядит не худшим образом. Сен не поделился знаниями о Дите Хаоса со своими партнерами. Это хорошо. Некоторые излишне горячие иерархи Синода Триединого могли бы попробовать использовать столь грозную силу. Последствия такого вызовут катастрофу и нарушат Равновесие. И у нас появилась возможность изучить феномен Дитя Хаоса.
— Не думаю, что Бездна откроет перед нами свои тайны, — позволил не согласиться милграф.
— Это не имеет значение. Важно только Равновесие. Мы хотим, чтобы ты воспитал мальчика и наблюдал. Отмечай все мельчайшие детали, особенности, в общем, всё! Наши видящие сами сделают выводы.
—
— Мы хотим, чтобы ты внимательно следил за этим Сеном. Зачем он спас мальчика? Каковы его мотивы? Где он хочет его использовать? Следи внимательно.
— Я стану его тенью.
Глава 10. Развязка.
Турус застал меня сидящим в кресле посреди комнаты в халате на голое тело, и неотрывно наблюдающим за зеркалом.
— Триединый с тобой, — поприветствовал меня инквизитор, затем проследив за моим взглядом, всмотрелся в зеркало, — Асириз меня подери! Прости Триединый! Что это?
Коротким отработанным движением Турус выхватил боевой тригух с пояса.
— Вероятно это я, — мой голос звучал задумчиво, — точнее каким стану. Уже несколько часов смотрю, всё не могу налюбоваться.
Когда в ходе нашего спора с Аурелио я непроизвольно принял форму демона, зеркало навеки запечатлело мой образ. На его гладкой поверхности осталось изображение чудовища: коренастая человекоподобная фигура, покрытая темно–красной чешуей и острыми длинными шипами, мускулистые руки, оканчивающиеся саблями–когтями. Особенно пугало треугольное лицо, на котором не осталось ничего человеческого: вместо носа две дырки, а на месте глаз — темные провалы. И в качестве последнего штриха небольшие рудиментарные крылья сложенные за спиной, по какой-то странной причине покрытые перьями, и совершенно не похожие на типовые демонические крылья: кожистые и перепончатые. Обрамлял всё это великолепие темный ореол вокруг фигуры, даже смотреть на который было мучительно больно — такая мощь ужаса и страха концентрировалось в нем.
— Чудовищно, — выразил своё мнение инквизитор.
— Полностью с тобой согласен. Ужасное зрелище!
«Ну… все не так уж и плохо. Что ты переживаешь?»
Могло быть хуже?
«Конечно, если бы демон напоминал трансвестита–извращенца. Тебя все-таки Елизароли обратила!»
Еще не обратила!
«Да неужели? А мы сейчас на плод работы безумного художника смотрим! Довольно симпатично: концентрированная жестокость, ярость и жажда власти!»
В словах Шизы существовала некая логика, да и подмеченные три порока явно бросались в глаза.
«Видимо это твоя внутренняя сущность! Пишут, что при грехопадении люди принимают ту форму, которая им подсознательно близка!»
Я не такой!
«Правда?»
Слова внутреннего голоса меня зацепили — кто я? Неужто я и правда, внутри такой? Когда я стал таким? Да и к чему всё это? Можно покончить со всем этим быстро и легко. Вот только лучше отъехать в пустыню подальше. А надо ли? Ведь выход такой простой — самоубийство, и моя свободная душа отправиться прямиком в доминион Елизароли. Пару лет на возрождение и могущество уже рядом! Я же хотел силы! Вот она — чистый концентрат! Сила, власть, всё и сразу! Не нужны долгие изнуряющие занятия! Раскачивание резервов, тренировки ауры, всё это забудется как страшный сон… Надо только отдать приказ мыслеинтерфейсу на самоубийство. Хоп и в дамках. И я перестану быть учеником–недоучкой, нахватавшимся неизвестно где обрывков знаний! Вот это сила! Все архимаги опустятся передо мной на колени! Вся власть Кахора, да какого к там Кахора! Всех! Всех миров станет моей! Никто меня не остановит!