Сенька
Шрифт:
Через час они были в нужной деревне и стучали в дом бабки. Дверь им открыла миловидная женщина.
– Здравствуйте, – начала Аня, – нам бы повидать бабушку, которая тут жила лет семь назад. Она ещё грыжи деткам заговаривала.
– Так это мать моя, – ответила женщина. – Да вы проходите.
Усадив гостей на стулья, женщина спросила:
– А зачем она вам? Померла она четыре года назад.
– Мы хотели кое-что узнать или вернуть, я не знаю, как объяснить, – при этих словах Аня раскрыла сумку, в которой лежала кукла, и извлекла её оттуда.
– Ой, – неожиданно произнесла женщина, – а откуда у вас эта кукла?
– Понимаете, когда-то давно эту куклу ваша мама подарила моей дочери.
Женщина
– Ваша дочь жива? – едва слышно спросила она.
– Да, – ответила Анна, и уже было хотела начать рассказывать о болезни, как женщина протянула руку вперёд, давая понять, чтобы она замолчала.
– У моей мамы была сестра, – начала говорить женщина. – Они были близнецами. Всегда и везде вместе. Родители безумно любили девочек, всячески старались им угодить. Каждый раз, уезжая в село по делам, они привозили им по кукле.
Моя мама, Ирина, не очень любила кукол. Её всегда пугала их безликость, а мамина сестра, Марина, напротив, этих кукол обожала, спать их с собой клала. Случилось так, что сестра заболела, и родители, как могли, баловали дочь. У Марины очень испортился характер. То ли болезнь на неё так повлияла, то ли родители, пытающиеся во всём угодить больной дочери, только становилась она злее и придирчивее день ото дня. Врачи так и не смогли спасти девочку.
В возрасте тринадцати лет Марина умерла. Родители очень сильно горевали по дочери, даже батюшка приходил к ним домой и говорил, что нельзя так долго оплакивать покойников. Почти каждый день родители ходили на могилу дочери. Однажды Ирине приснился сон. Сидит её сестра в комнате и играет в свои любимые куклы. «Марина, почему ты здесь? – спросила она. – Ведь мы тебя похоронили». «Мама мне уйти не дала. Да и не хочу я уходить, здесь всё моё», – ответила девочка. Проснулась Ира и видит, что куклы на полу лежат. Рассказала матери про это и про сон. Ох и перепугалась та! Привела в дом колдуна, который в деревне жил, и тот весь дом какими-то травами окуривал да слова странные говорил. Больше Марина во сне никому не снилась. Прошло много лет. Родители умерли. Мама моя серьёзно траволечением занялась, к ней даже из города приезжали. Многих своими травками на ноги поставила. Приезжали к ней и взрослые, и дети. И вот детишки-то на кукол стали посматривать, а она возьми да и раздай их всем, кому они приглянулись.
Да вот как вам, – привела пример женщина. – Всех за пару недель и раздала. Чего им на полке пылиться? А так хоть детишки поиграют. Да только один за одним стали к маме возвращаться те, кому она кукол подарила. Дети стали чахнуть на глазах, и врачи не могли установить, что с ними происходит. Мама все рецепты, что знала, пыталась в дело применить, лишь бы ребятишек вылечить, а всё без толку. Дети теряли силы и задыхались.
И вот однажды снится маме сон, будто она опять маленькая и стоит перед ней Марина. Руки в боки, смотрит зло на неё и говорит: «Ты зачем мои игрушки отдала?! А ну-ка быстро их назад воротила. А то задушу тебя! Мои они, слышишь! И ничьи больше!» – и тянет к сестре свои холодные руки. Проснулась Ирина в холодном поту. Поняла, что колдун тот не прогнал дух Марины, а просто утихомирил его, и всё это время она так и жила тут, в своём доме, со своими игрушками. То-то Ира замечала иногда, что на некоторых куклах пыль будто стряхнули, но и не думала, что это могут быть проделки призрака. А как поняла, что детишек своими руками к погибели обрекла, так и слегла.
На смертном одре наказала мне найти всех, кто мог кукол этих себе забрать, да и вернуть сюда, в дом. Ох уж мы их искали. Благо, четырёх из них забрали дети с нашей же деревни. Ещё двух мы забрали у людей, которые детей к маме же на лечение и везли. А вот про вас-то
Спустя полчаса на кладбище стояли три фигуры. Они смотрели, как на одной из могил догорала большая тряпичная кукла.
– Мам Лен, – бросился Сенька навстречу входящей в дом Лене, – а Андрей обещал нас на рыбалку с собой взять. На настоящую, взрослую!
– Так уж и на настоящую? – улыбалась Лена Андрею, старшему сыну Анны, который стоял поодаль.
– Мам Лен, ну отпустишь, а? – не унимался сын.
Сзади подошла Аня и подтолкнула Лену к комнате, где спала Софья.
Девочка мирно сопела в кровати, и на её лице появился лёгкий румянец.
– Век с тобой не расплачусь, – шёпотом произнесла Анна и, заплакав, обняла Лену.
– Ну как же, – попыталась пошутить Лена, – вон, уже и плату озвучили: рыбалка по-настоящему, по-взрослому…
Глава 3
Как же так получилось, что умершая хозяйка кукол могла в прямом смысле причинять вред живым деткам, так и осталось неизвестным. Жизнь – она, как оказалось, вообще штука непредсказуемая. И если ничего мистического не случилось с тобой, это не значит, что этого вообще не существует.
С того избавления от призрака девочки прошло время. Анна и Лена очень сдружились.
Общая тайна и чудесное спасение дочери Анны, Софьи, сплотило их крепче семейных уз.
Теперь Лена уже не переживала, уезжая в город по делам, на чьё попечительство можно было оставить сыновей. А мальчики и рады, если выпадет возможность побывать у тёти Ани. Всем известно, как интересно малышне дружить со старшими ребятами, коим и был сын Анны, Андрей.
Андрей хорошо относился к мальчишкам, брал их с собой на рыбалку да в лес иногда, погулять по краешку. Учил, как какой гриб называется. В общем, нянькой был замечательной.
Лена не злоупотребляла Аниным гостеприимством. Хотя прекрасно видела, что общение с их семьёй ей было совсем не в тягость.
Вечером, гуляя по окрестностям деревни, Лена попросила вкратце рассказать о том, что за люди живут в деревне. Аня, жившая здесь с самого рождения, без проблем поведала почти о каждом жителе.
– А вот в этом и этом домах, – показывала жестом Анна, – живут самые древние жители деревни. Баба Глаша и дед Матвей. Сколько себя помню, они были всегда. Деду Матвею, конечно, повезло больше – его сыновья и внуки так и остались жить с ним в деревне. Приглядывают за стариком, уважают.
А баба Глаша по большей части всё одна живёт. Дети в город перебрались уже давно.
Звали её с собой, да только им, старикам, разве втемяшишь, что так проще будет и догляд и уход. Старая ведь. А бабка Глаша знай на своём стоит – «здесь родилась, здесь и помру».
Сын-то приезжает пару раз в месяц. Порядок наведёт, в бане её напарит, намоет, холодильник продуктами забьёт и обратно в город.
Внуки-то помладше были, к бабке в деревню за милую душу неслись. А сейчас повзрослели, женихаются.