Сенши Кагори
Шрифт:
— Похоже, Юрий, — ровным тоном заговорил Роман Ежи Чарторыйский, не открывая глаз. — Что-то пошло не так, как планировалось?
Голос мужчины был довольно высокий, но мелодичный и, что называется, бархатный. Юсупов же при этих словах нахмурился. Он молча дошел до круга из стульев и сел через два места от Чарторыйского.
— Я знал, что жертвовать нам придется, — наконец, негромко ответил Юрий хриплым басом, смотря в центр круга, где была нарисована пентаграмма. — Но не думал, что это выпадет сразу мне.
— Юрий, вообще-то первым был я, — сухо заметил
— Роман, мне пришлось потерять сына, — звякнул голосом Юрий. — Знаешь, это совсем не то же самое, что расстаться с невестой, не находишь?
— Нам в любом случае придется отодвигаться от своих родов, — спокойно ответил Роман. — Но давай говорить начистоту. Твоя младшая жена…
— Сенго — воин, — отрезал Юрий. — И она была бы очень полезна. Ее нельзя было просто перетащить. Ее нужно было убедить. К сожалению, она все-таки из ведьм. И сразу… не поняла, конечно, но почуяла, что происходит что-то не то… Да, надо было сразу с ней решать, но я все-таки надеялся ее заполучить. Я каждый чертов день пытался это сделать, подтачивать, перенастраивать. До самого последнего момента… Если бы ее парень не выжил, это бы сильно выбило Сенго из колеи…
— Но он выжил, — холодно заметил Чарторыйский
Юрий скривился, будто у него зуб резко заболел.
— Да, — глухо произнес мужчина. — Это был бы сильный воин. Даже без нормальной боеформы он смог отбиться от трех. Еще бы чуть-чуть и он смог бы выйти из Тотума.
— Сам? — слегка удивился Роман.
— Он же, все-таки, тоже имеет кровь ведьм, — Юрий нахмурился. — А теперь представь, Андрей возвращается в ясном сознании и говорит, что его на инициации вместо Ракша вытащили в ведьминский Тотум. И там пытались убить воины его же отца.
— Ты применил к нему Молот Ведьм? — сухо спросил Роман.
Он открыл, наконец, глаза. И пристально посмотрел на собеседника. Юсупов же ничего не ответил. Но по его виду было совершенно понятно, что он несколько подавлен.
— Ясно, — негромко произнес Чарторыйский. — Поэтому, значит, ты столько ждал…
— Да, мне пришлось применить Молот, — мрачно сказал Юсупов, смотря в пол. — Потому что еще чуть-чуть…
— Я уже понял, — прервал его Роман. — Плохо, Юра. Это плохо. Хорошо хоть, что ты тогда не рванул сюда.
— Тогда я и не смог бы, — мрачно ответил Юрий. — Но мое истощение было даже на руку. Все подумали, что я спасал сына. Поэтому отец не стал… Слишком резко действовать.
— А ты его совсем не спасал, — иронично заметил Чарторыйский. — Вот об этом я и говорил, Юра. Ты пошел на поводу тела. Тебе хотелось оставить себе женщину. Причина и следствие. А всего лишь нужно было ее отодвинуть. Она бы осталась в клане, твой сын бы спокойно прошел инициацию.
— Я хотел, чтобы мой сын следовал за мной! — резко ответил Юсупов. — Вполне нормальное желание, не находишь? И даже если откинуть чувства, Андрей был бы очень полезным союзником, с такими-то способностями.
— И ты захотел одним махом перенастроить его, — опять иронично произнес Роман. —
— Хватит об этом, — сухо произнес Юсупов. — Это мой провал, я прекрасно это понимаю. Теперь Сенго уехала, у Андрея… С такими ранами тонкого тела долго не живут. Я глупец, сволочь и подонок. Как обычно. Черта подведена, выводы сделаны.
— Хм, ты же понимаешь, что твоя бывшая жена этого так просто не оставит? — поинтересовался Роман. — Пострадал ее сын. Такое не забывают.
— Во-первых, ей сейчас будет не до поисков правды, — холодно и мрачно ответил Юрий. — Ее сын не жилец. Халлокан…
— Юра, — покачал головой Чарторыйский. — Ты применял на своем сыне Халлокан?
— Мой сын погиб в Тотуме, — твердо ответил Юсупов. — Надо ли тебе объяснять, что Молот Ведьм убивает дух? Так вот. Сенго будет не до выяснений. Сейчас. А потом тем более. И оставим это. Больше я об этом не хочу говорить.
Чарторыйский несколько мгновений смотрел на Юсупова. Потом вздохнул. И сделал призывающий жест.
Из темного угла к кругу стульев подошла фигура в длинном балахоне. Это была женщина, причем даже балахон не мог скрыть довольно роскошные очертания ее фигуры. Лицо женщины было скрыто в тени капюшона, руки она держала на животе, спрятав их в широкие рукава.
— Начинаем, — отрывисто скомандовал Чарторыйский.
Женщина молча вышла на середину. Мужчины в это время сели поудобнее и закрыли глаза. А женщина начала петь. Точнее, она затянула «О». Голос у нее был красивый, глубокий.
Эта странная песня на одной ноте звучала все громче и громче. И в какой-то момент освещение в помещении стало менее ярким. Лампы стали реально тусклее светить… А потом и вовсе погасли. А свет вечернего солнца, который лился сверху, через окна в куполе, не мог, почему-то, рассеять все более сгущающуюся темноту в зале.
А эта странная песня все лилась. И звучала она теперь непрерывно, и словно пел не один человек, а целый хор. И вот, когда уже не стало видно в темноте абсолютно ничего, мужчины обмякли. И тут же песня стихла. Резко, словно выключили. Но темнота никуда не ушла.
— Nisi acciperet, — раздался в темноте негромкий и хриплый женский голос.
(Nisi acciperet — прими и сохрани, латынь)
20 августа 2020 года, вечер. Храм Инари Ширай, Япония
Кагори Мию, стоя в тени, наблюдала за тем, как сидящие на энгаве главного здания две молодые девушки разговаривают, точнее, пытаются разговаривать с таким же молодым парнем. По пути девушки парня кормили.
Все они были в традиционной одежде, Юкио в сером кимоно, Шихо в белой юкате, Эйко в синей. И, конечно, этот ужин был инициативой не девушек. Их привлекла Мию. Но, похоже, в процессе Шихо и Эйка увлеклись. И это не стало открытием для Кагори Мию. Так и должно было случиться. А внучек пора уже вплотную привлекать к делам клана.