Сенши Кагори
Шрифт:
Под круглые глаза матушки, под прищуренным взглядом главы, Юкио, отпустив руку матери, с перекошенным от напряжения белым лицом, сам опустился на колени. В конце, правда, он буквально рухнул, пребольно ударившись коленями о пол.
— А, похоже, Юсуповы, все-таки, просчитались, — с удовольствием заметил Датэ Горо, глядя в голубые глаза внука, в которых уже не было этого бессмысленного выражения.
На следующий день. Кобе, район Хиого. Поместье клана Кагори. Официально синтоистский храм Инари Ширай
Гея была миром, где люди еще
Все было точно также. Самолеты, телефоны, компьютеры. В Японию Юкио с матерью прилетели на совершенно обычном боинге. А из поместья клана Датэ в поместье клана Кагори они приехали на хорошей дорогой машине. Не бедствовали, судя по всему, кланы в Японии.
И опять храм. Юсуповы, кстати, жили в совершенно обычном, пусть и большом особняке. А здесь снова храм. Синтоистский. То есть были в наличии все атрибуты для обычных посетителей. И это опять же логично. На территории, которую контролируют клановые воины, находиться очень комфортно. Очень. Так что факт, что к кланам будут постоянно тянуться люди, вполне объясним. И раз так, то почему бы не сделать такое место религиозным объектом? Такая вот восточная практичность.
Юкио с матерью провели через храмовую территорию, очень уютную, подчеркнуто спокойную. Мимо неглубокого прудика, с островком посередине. Сад камней, возле которого сидели несколько человек, в том числе совсем молодая девушка. А потом они прошли насквозь здание храма. И вышли на внутреннюю, закрытую территорию, где, собственно, и жили люди клана Кагори.
Поместье Кагори
Двор, примерно тридцать на десять. Окружали его несколько зданий, явно древних. То есть такие же, как в поместье Датэ, с белыми стенами, сдвижными дверями и верандами. Черепичные крыши с приподнятыми вверх углами. Земля во дворе утоптана до каменного состояния. Один дом, в дальнем от входа конце двора был повыше и без веранд.
— Там, — на лице матушки была слабая улыбка, слегка грустная и она показывала куда-то в сторону деревьев за вот этим самым домом в конце двора. — За додзё, есть сад. Небольшой. С маленьким прудом. Посередине островок. Я любила там бывать, когда была маленькой.
Возле входа в большой дом справа стояли трое. Довольно осанистый японец в возрасте, в белой рубашке и серых штанах. Японка в строгом светло-сером деловом костюме. И еще одна японка, в этом синем… Ах да, юката это платье называется. И вот эта дама прямо-таки сверлит взглядом.
— Сенго! — по доброму улыбнулся мужчина.
— Дедушка, — в голосе матери Юкио проскочили нотки облегчения и усталости.
— Ну, Кейко? — сурово произнесла женщина в юкате.
— Мам, поверь, твоя внучка уже все сама поняла, — вздохнула Кагори Кейко. — Сейчас надо сосредоточиться на Юкио.
Тут взгляд черных глаз этой строгой дамы остановился на парне. Женщина некоторое время смотрела, потом нахмурилась.
— Нормально все будет, — буквально отчеканила она. — Но не быстро.
Женщина придавила взглядом Сенго.
— Что от этого… мужа ушла, это правильно, — закончила дама. — Такие мужчины, которые не видят в сыновьях свое начало, недостойны иметь сыновей.
И тут по щекам Сенго покатились слезы. Она спохватилась, отвернулась, вытирая предательскую влагу со щек.
— Мию, — слегка укоризненно произнес мужчина.
— Что замерли? — суровая женщина полоснула взглядом по остальным. — Парня в дом. Он вообще-то, еле стоит.
— Юкио? — тут же всполошилась Сенго. — Сынок, ты устал?
«Устал? — усмехнулся про себя Юкио. — Это не то слово… Я будто только что из Шеола выпал»…
… Суровая дама, судя по всему, прабабушка, взяла заботу о внуке на себя. Причем в категоричной форме. Привела она Юкио в небольшую комнату. Примерно пять на шесть. Совершенно пустую комнату, только на полу лежал матрас. Футон называется. И, хвала сайвале, на стене висел телевизор!
А бабушка как-то очень ловко освободила его от одежды. И уложила на этот самый футон. А потом… Она положила ладонь на лоб. И эту противную ломоту в теле, которая уже прямо-таки корежила члены, ее словно смыло. Смыло прохладной водой, такое было ощущение…
… Парень мирно сопел. На суровом лице Кагори Мию, которая сидела на коленях рядом с футоном, проступило выражение, которое даже родные видели крайне редко. Семидесятидвухлетняя японка грустно улыбнулась. Она погладила паренька по голове.
— Вылитый Макото, — еле слышно прошептала она. — Сердце чуть не прихватило. Спи… мой мальчик.
На скулах женщины вздулись желваки. Некоторое время она молча сидела, смотря на внука. Ее рука, лежащая на голове парня, чуть подрагивала. А потом Мию закрыла глаза, глубоко вздохнула. Ее лицо вновь стало обычным, спокойно-суровым. Женщина поднялась, шурша одеждой…
… Мию-сан пришла в гостиную, где сидели большинство Кагори. Сенго не было, она уже тоже спала. Обмануть бодрым видом тех, кто сделал исцеление своей жизненной основой, ей не удалось, естественно.
— Ну, что, Мию? — пробасил Кагори Рэйден, муж женщины и глава клана Кагори.
А в обычной жизни преподаватель в медицинском колледже. Большинство Кагори, так или иначе, связали свою жизнь с медициной. Исключением сейчас были Кейко Кагори, жена погибшего младшего сына главы, которая пришла из клана Датэ. И их дочь, конечно. У двух воинов очень редко рождаются целители.
— Ничего из ряда вон, — несколько устало ответила женщина, присаживаясь на диван.
Да-да, это была с виду совершенно обычная современная гостиная. Стол, диваны. Даже что-то типа барной стойки имелось. Возле этой стойки стояла Кагори Ясу, дочь покойного брата главы, Кагори Рюу. Пошла Ясу в мать, такая же миниатюрная, как и Кагори (Хара) Шика. Шику, несмотря на возраст в шесть с лишним десятков, иногда путают со старшеклассницей. Рядом с Ясу стояла ее подруга, недавно (по меркам клана недавно, около пятнадцати лет назад) принятая в клан. Мураками Сидзу была совсем не миниатюрной дамой. Наоборот, она была девушкой довольно рослой, фигуристой и прямо-таки являла образец сексуальности, даже сейчас, когда на ней была совершенно утилитарная домашняя одежда: футболка и спортивные штаны.