Сентябрь
Шрифт:
— А они у тебя сейчас есть? Покажи мне.
— Осталась всего одна фигурка, — он поднялся со стула, отошел к шкафу взял оттуда коробку. — Я ее не стал дарить, она не слишком хорошо вышла, и сделал другую. Но получить представление ты можешь…
Пандора взяла у него фигурку и стала внимательно рассматривать. Это был офицер Королевского полка шотландских горцев в идеально, до мельчайших подробностей воспроизведенной форме — от башмаков и килта до красного пера на зелено-сером берете. Пандора пришла в восторг, у нее просто слов не было от восхищения. Кто бы мог подумать, что Арчи так талантлив, у него уверенная, точная рука, он
— И ты раздаешь эти шедевры даром? Невероятно! Арчи, ты просто сумасшедший. Это же настоящее произведение искусства, и такое оригинальное. Туристы из других стран были бы счастливы купить такой сувенир. Ты никогда не пробовал их продавать?
— Продавать? Господь с тобой. — Лицо Арчи выразило крайнюю степень удивления.
— И никогда даже не думал об этом?
— Ну, конечно, нет.
Она с досадой набросилась на брата.
— Ты всегда был старомодный чудак, но нельзя же доходить до полного абсурда. Изабел надрывается как каторжная, чтобы свести концы с концами, обслуживает все лето этих идиотов-американцев, а ты! Ты мог бы делать эти фигурки, как на конвейере, и нажить состояние.
— Сомневаюсь. Во всяком случае, о конвейере и речи быть не может. На каждую уходит масса времени.
— Так найми кого-нибудь в помощь. Организуй небольшое домашнее производство.
— Здесь места не хватит.
— А конюшни? Они же стоят пустые. Или один из сараев.
— Их нужно отремонтировать, оборудовать, подвести электричество, а тут еще требования пожарной безопасности…
— Ну и что?
— Как что? На все нужны деньги. А они на дороге не валяются.
— А нельзя получить субсидию?
— Субсидии тоже на дороге не валяются.
— Но можно хотя бы попытаться. Ах, Арчи, ты просто лежачий камень, ну прояви хоть немного инициативы. По-моему, это блестящая идея.
— Милая моя сестричка Пандора, у тебя вечно полно блестящих идей, — он взял у нее из рук офицера и положил обратно в коробку. — Но насчет Изабел ты права. Я стараюсь помочь, как могу, но все же главную тяжесть несет она. До того как меня послали в Северную Ирландию, я хотел поступить на работу… например, управляющим имением. Не знаю, кто бы меня нанял, но мне не хотелось уезжать из родных мест, и потом, это единственное, что я умею… — он умолк и задумался.
— Зато теперь ты овладел новой профессией, стал скульптором. Настоящий талант всегда проявится. Тебе нужно только немножко инициативы и много целеустремленности.
— И много денег.
Пандора совсем рассердилась.
— Знаешь, Арчи, хоть у тебя и нет ноги, но это не значит, что можно пренебрегать своим долгом по отношению к семье.
— Это принцип, которым ты руководствуешься в жизни?
— Touche, [15] — Пандора засмеялась и встряхнула головой. — Знаю, не мне читать людям мораль. Слегка занесло. — И она тут же оставила спор, зевнула, потянулась, подняв вверх руки и расставив пальцы. — Устала. Пришла сказать тебе спокойной ночи. Пойду спать.
15
Восклицание фехтовальщика, признающего, что удар соперника достиг цели.
— Желаю приятных снов.
— А ты?
— Хочу закончить эту штуку сегодня. Тогда каждую свободную минуту я смогу проводить с тобой.
—
— А я-то!
Она подошла к двери, открыла ее, помедлила немного и повернулась к брату.
— Арчи…
— Да?
— Скажи, ты получил письмо, которое я послала тебе в Берлин?
— Получил.
— Но не ответил.
— Я не успел. Пока я думал, что ответить, ты укатила в Америку.
— Ты рассказал о письме Изабел?
— Нет.
— А… кому-нибудь еще?
— Никому.
— Ясно. — Она улыбнулась. — Завтра у нас обедают Эрды.
— Знаю. Это я их пригласил.
— Спокойной ночи, Арчи.
— Спокойной ночи.
Вечер перетек в ночь, кончился еще один полный трудов день, дом стал затихать. Хэмиш посидел немного перед телевизором и пошел наверх. Изабел накрыла в кухне стол для завтрака — последняя из ее дневных забот — и выпустила на несколько минут собак, они бросились в темный парк, азартно вынюхивая, не забежал ли к ним обнаглевший заяц. Потом она выключила свет и тоже ушла в спальню. Немного погодя из деревни вернулись Джефф с Люсиллой и проникли в дом через черный ход. Арчи слышал их голоса наверху в холле, потом все стихло.
В начале первого он наконец закончил фигурку. Через день краска высохнет. Он завинтил тюбики с масляными красками, вымыл кисти, все убрал, выключил свет и закрыл дверь. Медленно прошагал по темному коридору, поднялся по лестнице. Сейчас он совершит вечерний обход дома, проверит, заперты ли все двери и окна, убедится, что индикаторы пожарной безопасности не показывают сигнал тревоги, что пробки на электрическом щитке в порядке. В кухне уже спали собаки. Арчи налил в стакан воды, выпил и наконец-то стал подниматься на второй этаж. Но не пошел сразу в спальню, а двинулся по коридору к комнате Люсиллы, у нее еще горел свет, внизу под дверью светилась тонкая полоска. Он тихонько постучал и, войдя, увидел, что дочь читает в постели при свете настольной лампы.
— Люсилла…
Она вскинула голову и положила открытую книгу обложкой вверх.
— Я думала, ты давно спишь.
— Нет, я работал, — он присел на край кровати. — Хорошо провели вечер?
— Да, было весело. Тодди Бьюкенен, как всегда, на высоте.
— Я пришел сказать спокойной ночи и поблагодарить тебя.
— За что?!
— За то, что ты приехала и привезла Пандору.
Он положил руку на стеганое пуховое одеяло, и она накрыла ее своей рукой. У Изабел ночные рубашки были белые батистовые, с кружевами, но Люсилла спала в зеленой майке с призывом на груди «Спасайте леса», ее длинные темные волосы рассыпались по подушке точно шелк, и Арчи вдруг почувствовал, что его сердце затопила нежность к дочери.
— Ты не разочарован?
— В чем?
— Когда много лет о чем-то мечтаешь, и потом вдруг твоя мечта исполнилась, порой чувствуешь, что вроде бы слегка обманут.
— Нет, я вовсе не чувствую, что обманут.
— Она очень красивая.
— Но слишком уж худа, тебе не кажется?
— Кажется. Совсем бесплотная. Но она живет, ни в чем не зная удержу, на пределе сил, и сама себя сжигает.
— Сжигает?
— Вот именно. Она много спит, но когда просыпается, то как бы сразу включает мотор на полную мощность, выжимает из него все. Быть с ней подолгу безумно утомительно. Потом она вырубается, как будто только сон способен зарядить ее батареи.