Сентябрьские огни
Шрифт:
Позднее, когда оба почувствовали, что между ними больше не существует барьера и каждый взгляд и жест выражали слово на языке, понятном только им, молодые люди просто замерли и сидели молча, обнявшись на вершине башни маяка. И будь их воля, они просидели бы так до Страшного суда.
— Где ты хотел бы очутиться через десять лет? — вдруг спросила Ирен.
Исмаэлю потребовалось время на размышление — не так-то просто было ответить.
— Нелепый вопрос. Не знаю.
— А что ты хочешь делать?
— Сомневаюсь, что это была бы здравая мысль.
— А что тогда? — допытывалась Ирен.
— Так, глупость, наверное…
— Что — глупость?
Исмаэль погрузился в длительное молчание. Ирен терпеливо ждала.
— Радиопостановки для радио. Мне хотелось бы писать сценарии для выпусков радиоспектаклей, — наконец заявил Исмаэль.
Итак, признание сделано.
Ирен улыбнулась ему. Снова неуловимая загадочная улыбка.
— Какие именно?
Исмаэль настороженно посмотрел на нее. Он ни с кем не обсуждал эту тему и не чувствовал твердой почвы под ногами, чтобы начинать разговор. Может, лучше свернуть паруса и вернуться в порт?
— Мистические, — неуверенно ответил юноша в конце концов.
— Но я думала, что ты не веришь в мистические явления.
— Нет необходимости в них верить, чтобы о них писать, — возразил Исмаэль. — Я давно собираю вырезки из газет об одном типе, кто пишет сценарии для постановок на радио. Его зовут Орсон Уэллс. Вероятно, я мог бы попытаться работать с ним…
— Орсон Уэллс? Никогда о таком не слышана, но полагаю, что к нему непросто пробиться. У тебя уже есть сюжет?
Исмаэль неопределенно кивнул.
— Обещай, что никому не расскажешь.
Девочка торжественно подняла руку. Поведение Исмаэля казалось ей детским, но тема обсуждения заинтриговала.
— Пойдем со мной.
Исмаэль снова привел спутницу в жилище смотрителя. В комнате мальчик подошел к сундуку, притулившемуся в углу, и поднял крышку. Его глаза сверкали от возбуждения.
— Когда я в первый раз появился тут, я нырял на дно. И нашел останки лодки, на которой вроде бы утонула та женщина двадцать лет назад, — таинственным тоном заговорил он. — Помнишь, я рассказывал тебе о ней?
— Сентябрьские огни. Неизвестная дама, пропавшая в бурю… — подтвердила Ирен.
— Точно. Угадай, что я обнаружил среди обломков шлюпки?
— Что?
Исмаэль сунул руки в сундук, откуда извлек книжицу в кожаной обложке. Она хранилась в своеобразной металлической коробочке размером с портсигар.
— Вода размыла часть страниц, но все же сохранились отрывки, которые можно прочитать.
— Книга? — с интересом спросила Ирен.
— Не просто книга, — уточнил он. — Дневник. Ее дневник.
«Кеанеос» снялась
До него Ирен целовалась с двумя мальчиками. С первым, братом своей подруги из коллежа, она проводила скорее эксперимент. Ей хотелось знать, что люди чувствуют, когда целуются. Оказалось, ничего особенного. Второй, Жерар, был испуган еще больше ее, и результат не оправдал ожиданий и не опроверг ранее сделанных выводов. С Исмаэлем получилось иначе. Едва их губы соприкасались, как тело пронизывало нечто вроде электрического разряда. Она ощущала его прикосновения, его запах совсем по-другому. Все в нем было другое.
— О чем ты думаешь? — На сей раз этот вопрос последовал от Исмаэля, заинтригованного задумчивым выражением ее лица.
Ирен состроила удивленную гримасу, приподняв одну бровь.
Исмаэль пожал плечами и повел яхту дальше в сторону мыса. До самой пристани кораблик сопровождала почетным эскортом стайка птиц. Над миниатюрной бухтой скользили золотистые полосы света, падавшие из окон освещенного дома. В отдалении огни города отражались в воде россыпью мерцающих звезд.
— Уже стемнело, — с беспокойством сказала Ирен. — С тобой правда ничего не случится?
Исмаэль улыбнулся.
— «Кеанеос» знает дорогу наизусть. Ничего со мной не случится.
Яхта мягко уткнулась в причал. Эхо разносило пронзительный гомон птиц, которые гнездились на утесах. Темно-синяя кайма тянулась вдоль полыхающего багровым горизонта, и луна улыбалась в облаках.
— Что ж… уже поздно, — начала Ирен.
— Да.
Девочка спрыгнула на берег.
— Я возьму дневник. Обещаю вернуть его.
Исмаэль кивнул в ответ. Ирен издала нервный смешок.
— Спокойной ночи.
Молодые люди переглянулись в темноте.
— Спокойной ночи, Ирен.
Исмаэль отдал швартовы.
— Я собирался завтра идти в лагуну. Может, ты тоже захочешь…
Она кивнула. Течение сносило яхту.
— Я подхвачу тебя здесь…
Очертания «Кеанеос» растворились в темноте. Ирен постояла на причале, глядя вслед яхте, пока ночь не поглотила ее окончательно. Потом она как на крыльях полетела домой. Мать сумерничала на веранде, дожидаясь Ирен. Не требовалось быть дипломированным специалистом по оптическому приборостроению, чтобы догадаться, что Симона видела и слышала всю сцену на причале.