Сепультурум

Кайм Ник

— Предлагаю валить.

Барак кивнул.

— Я могу встать, — сказал он. Раны на ноге и груди были болезненными, однако не настолько скверными, чтобы он не смог двигаться. Но вот рука повисла возле бока, и ее требовалось заштопать чем раньше, тем лучше. При каждом вдохе казалось, будто он втягивает в себя битое стекло.

Под дверью послышалось лихорадочное царапанье, и петли тут же напряглись от внезапного напора с той стороны.

Перегонщик загнал свежие магазины в оба автопистолета. Он явно все–таки добрался до склада боеприпасов.

—

Я спасу твою шкуру, законник, но я тебя не понесу.

Барак сдерживал боль. Тело покрылось горячечным потом. Он чувствовал себя отяжелевшим, неустойчивым.

— Тебе не придется, — прорычал он, покачиваясь.

А потом упал.

Глава XX

Перевяжи рану

Лампы над головой мерцали, отбрасывая в тусклом здании участка странные тени. Моргравия держала перед собой пистолет, направляя его на каждый дверной проем, на каждую нишу. Загривок был покрыт холодным потом. Ее мысли разбредались, и она силилась сохранять сосредоточенность.

Маклер сказала: «частота». Сигнал, который брал человеческое поведение под контроль и делал его ненормальным. Моргравия мысленно возвращалась к тому, что увидела в зеркале. Каждый спазм натриевых ламп вызывал у нее в голове видение. Оно прокручивалось снова и снова. Глаз. Фокусирующиеся линзы. Предатель в ее собственной коже. Чужеродный объект, помещенный в ее тело. И никаких воспоминаний об этом. Не просто вырезан фрагмент, настоящая подмена. Одновременно ощущение вторжения и пустоты. Она почувствовала запах крови, ощутила, как под ногами сминаются гильзы. Уши заполнило бешеное жужжание, когнитивный диссонанс грозил окутать ее, словно рой.

Начал подбираться красный сон…

рассекает срезает снимает слои красная кость трескается холодный металл смрад крови боль два красных солнца нависают приближаются…

Она отключилась от него, закрыв глаза и шепча молитву, чтобы зацепиться за реальность. Она чувствовала, что соскальзывает.

Император — мой щит, а я — воплощение Его воли…

Здесь, сейчас. Вот что имело значение. Остальному придется подождать. Как будто наложив марлю на разлом в душе, она собиралась держать плотно, останавливать кровь, чтобы быть в силах идти дальше. Перевяжи рану. Продолжай идти. Она должна.

Участок вплыл обратно, как стремительно возникает реальный мир, когда вырываешься на поверхность океана. Вернулась и насущная обстановка. Барак их видел. Они здесь. Бледные. И они идут. Вполне возможно, что он уже мертв. Перегонщик тоже.

— Ты плохо выглядишь.

Услышав голос рядом с собой, Моргравия открыла глаза.

— Я в порядке.

— Ты лжешь.

— Я лгу.

— Тогда в чем дело? — похоже, она пребывала в раздражении.

Моргравия остановилась и повернулась к Маклеру.

— Ты

когда–нибудь ощущала боль во сне? Такую насыщенную боль, что она казалась реальной? Я ощущала. Я просыпаюсь с памятью о страдании и не знаю, почему. Я изрезана и истекаю кровью, мою плоть рассекают и разъединяют. Сперва жарко, потом холодно. Я смотрю на свою кожу и не узнаю ее. Я вижу лицо, чертам которого не доверяю. Я — инородное присутствие в собственном теле. Мне нужно восстановить свой разум. Думаю, без этого я могу сойти с ума.

— А мне нужен корабль, который увезет меня с планеты.

— И я снова спрашиваю — почему?

Маклер не ответила.

— Вот видишь, — произнесла Моргравия, — у всех есть свои секреты. Разница в том, что мои остаются тайной даже для меня.

— Я слышала вокс, — сказала Маклер. — Нам надо уходить. Они оба, возможно, уже мертвы.

— Меня посещала эта мысль. В любом случае мы уходим.

— Я имею в виду нас с тобой, — произнесла Маклер. — Прямо сейчас.

— Я дала клятву.

— У меня нет желания героически умирать за чужих людей.

— Для тебя Перегонщик — чужой?

— Мне казалось, это ты употребила слово «наемник». Это именно так. Мне нужна была пушка, он ее предоставил. Наши взаимоотношения сугубо деловые.

— И все же ты доверилась ему с Эмпатом.

— В самом деле?

Моргравия нахмурилась.

— Опять ложь? Похоже, ты тоже ею живешь.

— Живу, — без стеснения отозвалась Маклер. — Тебе ли не знать. Я видела это в твоих глазах, когда ты смотрелась в зеркало.

Сердце Моргравии застучало от внезапного приступа волнения. После эпизода в казарме ее начал беспокоить зуд где–то в глубине тела. Ощущение тревоги угнездилось внутри, распространяясь, будто болезнь, поглощая мысли. Она остановилась и посмотрела на Маклера.

— Что именно ты видела?

— Только то, что ты что–то скрываешь. И этот секрет ты знаешь. — Маклер сделала паузу, на мгновение задумавшись. Они стояли в трепещущем полумраке среди промышленной грязи брошенного участка. — Я дам тебе Эмпата, — тихо произнесла Маклер. — Вытащи меня из нижнего улья, и я выполню заключенное нами соглашение. Даю тебе мою клятву.

— Откуда мне знать, что она вообще жива?

— Она жива. Будь это не так, я бы знала.

— А что, если мне нужно знать, что находится у меня в голове, чтобы вытащить нас?

— Значит, — с мрачной отстраненностью сказала Маклер, — нам обеим суждено разочароваться.

Моргравия вздохнула и тяжело двинулась дальше. Достаточно скоро они добрались до медблока.

Яну зашили, и нижняя часть ее ноги была перемотана тугой, пусть и слегка пожелтевшей повязкой. Она сидела на краю низкой койки, все еще имея болезненный вид, но ее кожа утратила восковой блеск и пепельную бледность. Рядом с ней лежала пустая склянка из–под болеутоляющего. Маэла стояла неподалеку, отмывая в раковине медицинские инструменты.