Сэр Невпопад и Золотой Город
Шрифт:
— Не на кого-то другого. На человека, который лучше других знает эту работу. Я уверен, что мы можем договориться…
— Конечно, договориться можно всегда, — сказал он таким тоном, который мне совсем не понравился. Он подался вперед, а губы под густой растительностью на лице сложились в презрительную гримасу. — Вот послушай: я мирный человек. Живу правильно. Именно поэтому — конечно, после того, как я перестал злиться, — я и не сломал твою тощую шейку своими руками, а ведь я могу выдирать с корнем деревья.
Я глянул на его мясистые пальцы и решил, что Буггер не хвастается.
— Только
— А ты заявляешь, что никогда не передергивал в карты? — недоверчиво спросил я.
Он вспыхнул, но ничего не сказал. Теперь я не знал, что и подумать: то ли он не отвечает, потому что знает — я поймал его на горячем. То ли он считал вопрос настолько неуместным, что отвечать считал ниже своего достоинства. Наконец, голосом настолько невыразительным, что внутри у меня все похолодело, он произнес:
— Ты разрушил мою репутацию. Человек хорош настолько, насколько хорошо о нем думают другие… за исключением, пожалуй, тебя, о котором думают гораздо лучше, чем ты того заслуживаешь.
— Даже и думать не моги о том, чего я заслуживаю, — заявил я ему.
Он не стал отвечать, а наклонился ко мне, пристально глядя из-под кустистых бровей.
— Ты забрал мою таверну, но главное — ты отнял у меня честь. Человек без чести так же опасен, как и человек, которому незачем жить.
— Человек, которому незачем жить, — возразил я, — это самоубийца, и вряд ли он может кому-то угрожать.
Едва заметно улыбаясь, Буггер произнес:
— Если самоубийца спрыгнет со скалы, он представляет немалую угрозу для того, на кого упадет. Если такой самоубийца пронзит свою грудь мечом… это может окончиться трагически для того, кто прислонился к его спине. Для тех, кто живет, самую большую угрозу представляют те, кому все равно, как умереть. И пусть боги помогут врагам такого человека.
Я внезапно ощутил, как у меня пересохло в горле и заболела голова. Буггер, не говоря больше ни слова, поднялся, подошел к двери, открыл ее и вышел из своего семейного заведения. Я понял, что оглядываться он не станет. И оказался прав.
Люди вокруг поздравляли меня с новым приобретением. Но поздравления поступали от полупьяных посетителей, которые потребляли мое спиртное по оптовым ценам. Поэтому их одобрение значило очень мало в общем устройстве мира. Человек, который ухитрился подружиться с десятилетними мальчишками, всегда будет встречен криками «ура!», когда придет к ним.
Я выиграл одно сражение. Тогда я стал молиться богам, чтобы это торжество не оказалось таким коротким, как все предыдущие.
Боги отвечают на все молитвы.
В моем случае — всегда издевательским смехом.
3
ПРОВИДЕЦ
Для
Я не таков. Я твердо знаю, что нельзя надеяться на лучшее. Счастье задевает самые циничные струны моей души, и все время, пока чему-то радуюсь, я твердо уверен, что рано или поздно я всего этого лишусь. Истина человеческой жизни в том, что люди рады, когда они оказываются правы. Это справедливо и для предположения, что все кончится плохо. В своем мире я люблю постоянство и считаю, что счастье — это переходное состояние, нужное единственно для того, чтобы череда потерь казалась еще горше. Не верю, что кто-либо может ценить что бы то ни было, пока не лишится того, чем обладает.
И вот, пребывая в ясном рассудке, должен вам заявить: ни минуты не сомневаясь, что добром все это не кончится, те два года, в течение которых я владел «Буггер-залом», я прожил очень счастливо. Если бы вся история не кончилась так, как произошло (а у меня по-другому и быть не может), я бы и по сей день пребывал все там же. Управлять заведением мне было совсем не трудно. Я решил, что у меня к этому талант. А почему нет? Первые полтора десятка лет жизни я провел в оживленном трактире Строкера. Я изучил все явные и неявные стороны дела, и, хотя трактир был поменьше, чем «Буггер-зал», принципы работы оказались, в общем, одинаковые.
Верный своему слову (что редко бывает), я не стал отменять счастливого часа. Идя навстречу пожеланиям народа, моему начинанию последовали и другие заведения. Меня это очень позабавило.
Хоть я и держал нос по ветру и невзначай расспрашивал посетителей, у меня не было ни малейшего представления о том, чем занялся Буггер после того, как покинул свое заведение. Это несколько меня беспокоило. Я предложил ему остаться потому, что верю — друзей надо держать поблизости, а врагов — еще ближе. Но Буггер повел себя неучтиво, на уловку не купился и исчез из-под моего бдительного ока. По привычке ожидая неприятностей из-за каждого угла, я пребывал в убежденности, что Буггер рано или поздно объявится. И его возвращение повлияет на мою жизнь самым отрицательным образом.
Уверяю, это был не просто пессимизм. В жизни моей полным-полно типов, которые исчезают из нее только затем, чтобы объявиться позже. Иногда такие неожиданные появления приносили мне немалую выгоду, хотя, конечно, надолго их не хватало. В других случаях мне доводилось видеть знакомые лица в совершенно нетипичных и плохо просчитанных обстоятельствах, и такие встречи вели к большой беде.
Потому-то я и не сомневался, что наши с Буггером дорожки обязательно пересекутся. А вот когда это случится и какие несчастья принесет мне эта встреча — я представить не мог. Иногда по ночам, особенно в дурную погоду, я сидел в уголке, прихлебывая пиво, которое приносила какая-нибудь служанка, и пытался предугадать самое неприятное, что могло мне сулить внезапное возвращение Буггера.