Серафима, ангел мой

Бернацкая Марина

— В Ленинграде… Слушай, а почему ты мужа отравила?

— Ань, а страшно ТАМ?

— Это как кому… За что ты его?

— Тесно нам…

— А-а, поняла. Чужие. Так

ушла бы — чего ж?

— Ты что, как можно… Чуть прожить, и на попятный — люди засмеют. Поймет разве кто…

— Поймет, не поймет — тебе-то какое дело?

— Что ты, разве можно — на посмешище?..

— И тебе его не жалко?

— Не знаю.

— Живой человек ведь, думает, дышит, чувствует — живой он, не замечала?

— Глупости какие-то говоришь, — Серафима рассердилась.

— Метиловый спирт-то — где взяла?

— В школе, у химички. Она для опытов с завода принесла. Так я плеснула-то немножко, только попробовать…

— В самогоне, видать, еще и своего достаточно было. Может, еще и не ты виновата, если разобраться.

— Все равно: крест это мой, крест — поняла?

— Да оставь, — Аня отмахнулась: — будет. Какое там наказание… Запамятуешь

через год — и вроде ничего и не было… Память-то — она короткая, Симочка. Играем, играем… То в куклы, то в пионеры, то в женщин… Ты из нас одна замуж вышла. Счастливая…

— Сил нет, до чего счастливая…

— Да уж… О Талке — ничего не слышала?

— Забылось как-то… И Ать-Два забыла…

— Ну вот, а говоришь — память хорошая. Чего ж девчонок бросила? Подруги ведь!

— Стыдно это… Стыдно, Анечка, как ты не поймешь! Они на мужиках помешались, тронулись — что люди скажут? А-а, вон, она к ним в гости ездит — значит, сама такая! И так уж…

— Иван Фомич, что ль, попрекает? Потому и отравила? И что, хорошо тебе в последний момент было? Сладко, как во сне твоем оранжевом?

— Откуда ты знаешь? Откуда? Ты кто? Где? А? — Серафима вскочила.

Часы в кухне просипели полдень. Серафима подошла к кровати. Иван Фомич уже час, как умер.

г. Калуга