Серая Орда
Шрифт:
— Мы только вышли из лесу, — рассказывал один из пленников. — Как они похватали вдруг мечи и разом бросились на нас. Ну и лица у них были, скажу я вам. Ничего человеческого. Двое наших так там и остались.
— Не больно лёгкий, погляжу, у вас промысел, — впервые перестав рычать, усмехнулся воевода. — Где добро-то скрываете?
Старый вояка никогда не забывал о честном заработке. Разбойники замялись.
— В общем, так, — сказал Заруба. — Покажете добро, живыми оставлю. А нет, так и возиться с вами не стану. Разговор долгим
— Мы и сами не знаем, где оно запрятано — ответил тот, чью голову сватали. — Атаман наш имел местечко укромное. Далеко, во владимирских землях. Но нам его не показывал. Один ходил.
— Времени нет у нас, схроны разбойничьи искать, — отозвав воеводу, тихо сказал Сокол. — Надо отправить их к князю, пусть он разбирается. А себе оставим одного в проводники, чтобы указал место, где они с монахами повстречались. Может, хоть след какой-нибудь там возьмём.
Заруба, поворчав, согласился.
Как рассвело, отправились в Свищево. Моросящий дождь так и не прекратился, напротив, усилился, и скоро с небес лило основательно. Дорога совсем раскисла. Коням пришлось тяжело, особенно на спусках и подъемах. Благо, Свищево оказалось совсем рядом. Лес отступил и с горы открылся вид на село, дворов в сорок, на Ксегжу, что текла через него, на почти убранные поля по другую сторону реки.
Перед тем как спуститься к жилищу, Заруба послал на разведку Дуболома, у которого здесь проживала дальняя родня. Послал так, из опаски, вдруг да засели на постоялом дворе монахи или дружки пойманных разбойников.
Сколько веков существует Муромская дорога, столько веков и промышляют на ней лихие шайки. А поскольку запоздавшие путники останавливаются в Свищеве, то и лихоимцы всё время вертятся где-то рядом. Прознают за вином да пивом кто, да что везёт, и сколько при нём охраны, а потом встретят в лесу болтливого человечка и тюкнут по темечку. Говаривали, что разбоем перебиваются и сами свищевские. Днём, дескать, в поле пашут, а ночью на дорогу выходят. То-то и дома, мол, у них богатые, не сравнить с другими православными сёлами. Правда, вот поймать за руку местных ещё никому не удавалось.
Дуболом обернулся быстро.
— Нет там никого. Не считая прислуги, хозяин только. На вид сущий пройдоха. Не удивлюсь, если знается он с теми монахами. Прижать бы его… — Дуболом подумал, чего бы еще сказать, но так ничего и не надумал.
— Ладно, пошли, — бросил воевода со зловещей улыбкой. Он нутром чуял приближение хорошей сшибки.
Осторожно спустились в село. Окружённый невысоким острогом, постоялый двор расположился прямо перед мостом и объединял три дома, один из которых выглядел настоящими хоромами. Вошли. Рослый хозяин встретил княжеский отряд хмуро. Мельком глянул на пойманных татей, но неприятия своего не показал.
— Берём все верхние комнаты большого дома. Не подселяй никого — выброшу. Есть наверху будем. Что есть из еды, тащи прямо сейчас…
Завели лошадей в пристройку, задали корму. Всё приходилось теперь делать самим — мальчишка ходить ещё не мог, а слуг под рукой у хозяина почему-то не оказалось. Тишке помогли подняться наверх, уложили на лавку и укрыли шкурой. Ничего не евший с утра Заруба, отправился подгонять хозяина. Остальные принялись сушить промокшие вещи и одежду. Пленных заперли в соседней комнате и сторожили по очереди.
Воевода вернулся злой и встревоженный.
— Не нравится мне что-то здесь. Хозяин, сволочь, работников услал куда-то. Как бы не навел на нас ещё каких злодеев. Думал оставить здесь мальчишку с Никитой, да разбойников этих, чтоб подмоги дождались, а то куда нам с такой обузой? Теперь вот не знаю, что и делать. То ли всем вместе дальше идти, то ли всем оставаться придётся. Что скажешь, чародей?
Сокол задумался. Потом сказал.
— Думаю, князю весть подать надо. Да так, чтобы не прознал никто из местных.
— Дуболом! — позвал воевода. — Кто у тебя тут из родственников? Кому можно довериться?
— Брат есть троюродный, — ответил дружинник. — Мал паренёк, но шустрый. С бабкой живет, без родителей, как и я.
— Давай его сюда, — распорядился Заруба.
— Обожди, Малк, — остановил Сокол. — Не надо сюда никого тащить. Приметят, чего доброго. Пиши грамотку князю и пусть Дуболом сам парню её отдаст. Пойдёт, вроде родственников навестить, вот и отдаст. Никто ничего не заподозрит.
— Верно, — согласился воевода. — Пусть, так и будет.
Заруба составил послание, в котором требовал от князя подкрепления и описал сложившийся неприятный расклад. Запечатал. Отдал мечнику.
— Иди, давай. Не мешкай. Да назад не задерживайся. Не до пирогов нам теперь.
Безропотно нацепив на себя непросохшую одежду, Дуболом молча вышел.
Вообще-то для отправки срочной вести они взяли с собой голубя. Но с князем условились посылать птицу, только когда точно на след Варунка встанут, а другим способом весть подать будет нельзя. Так, что голубя решили пока поберечь. Надеялись на лучшее.
Предварительно перекусив, и ещё доедая на ходу кусок пирога, Рыжий отправился высматривать возможности на случай бегства. Он давно взял за правило заранее готовить отнорок. Такая уж у него жизнь, что запасной выход очень часто приходился кстати.
Долго искать не пришлось. Спустившись к речке, он приметил несколько маленьких лодок (большие по Ксегже разве что в половодье пройдут) и только тогда успокоился, когда прикинул, как к ним можно пробраться, ежели, к примеру, постоялый двор обложат со всех сторон.