Серая Орда

Фомичёв Сергей Александрович

— Мы только вышли из лесу, — рассказывал один из пленников. — Как они похватали вдруг мечи и разом бросились на нас. Ну и лица у них были, скажу я вам. Ничего человеческого. Двое наших так там и остались.

— Не больно лёгкий, погляжу, у вас промысел, — впервые перестав рычать, усмехнулся воевода. — Где добро-то скрываете?

Старый вояка никогда не забывал о честном заработке. Разбойники замялись.

— В общем, так, — сказал Заруба. — Покажете добро, живыми оставлю. А нет, так и возиться с вами не стану. Разговор долгим

не будет. Как говорится, у вас товар, — Заруба показал на голову ближайшего пленника. — У нас купец, — потряс он мечом.

— Мы и сами не знаем, где оно запрятано — ответил тот, чью голову сватали. — Атаман наш имел местечко укромное. Далеко, во владимирских землях. Но нам его не показывал. Один ходил.

— Времени нет у нас, схроны разбойничьи искать, — отозвав воеводу, тихо сказал Сокол. — Надо отправить их к князю, пусть он разбирается. А себе оставим одного в проводники, чтобы указал место, где они с монахами повстречались. Может, хоть след какой-нибудь там возьмём.

Заруба, поворчав, согласился.

* * *

Как рассвело, отправились в Свищево. Моросящий дождь так и не прекратился, напротив, усилился, и скоро с небес лило основательно. Дорога совсем раскисла. Коням пришлось тяжело, особенно на спусках и подъемах. Благо, Свищево оказалось совсем рядом. Лес отступил и с горы открылся вид на село, дворов в сорок, на Ксегжу, что текла через него, на почти убранные поля по другую сторону реки.

Перед тем как спуститься к жилищу, Заруба послал на разведку Дуболома, у которого здесь проживала дальняя родня. Послал так, из опаски, вдруг да засели на постоялом дворе монахи или дружки пойманных разбойников.

Сколько веков существует Муромская дорога, столько веков и промышляют на ней лихие шайки. А поскольку запоздавшие путники останавливаются в Свищеве, то и лихоимцы всё время вертятся где-то рядом. Прознают за вином да пивом кто, да что везёт, и сколько при нём охраны, а потом встретят в лесу болтливого человечка и тюкнут по темечку. Говаривали, что разбоем перебиваются и сами свищевские. Днём, дескать, в поле пашут, а ночью на дорогу выходят. То-то и дома, мол, у них богатые, не сравнить с другими православными сёлами. Правда, вот поймать за руку местных ещё никому не удавалось.

Дуболом обернулся быстро.

— Нет там никого. Не считая прислуги, хозяин только. На вид сущий пройдоха. Не удивлюсь, если знается он с теми монахами. Прижать бы его… — Дуболом подумал, чего бы еще сказать, но так ничего и не надумал.

— Ладно, пошли, — бросил воевода со зловещей улыбкой. Он нутром чуял приближение хорошей сшибки.

Осторожно спустились в село. Окружённый невысоким острогом, постоялый двор расположился прямо перед мостом и объединял три дома, один из которых выглядел настоящими хоромами. Вошли. Рослый хозяин встретил княжеский отряд хмуро. Мельком глянул на пойманных татей, но неприятия своего не показал.

Заруба отсыпал ему горсть розовых пряслиц, которые в этих местах ходили вместо мелкой монеты, и сказал:

— Берём все верхние комнаты большого дома. Не подселяй никого — выброшу. Есть наверху будем. Что есть из еды, тащи прямо сейчас…

Завели лошадей в пристройку, задали корму. Всё приходилось теперь делать самим — мальчишка ходить ещё не мог, а слуг под рукой у хозяина почему-то не оказалось. Тишке помогли подняться наверх, уложили на лавку и укрыли шкурой. Ничего не евший с утра Заруба, отправился подгонять хозяина. Остальные принялись сушить промокшие вещи и одежду. Пленных заперли в соседней комнате и сторожили по очереди.

Воевода вернулся злой и встревоженный.

— Не нравится мне что-то здесь. Хозяин, сволочь, работников услал куда-то. Как бы не навел на нас ещё каких злодеев. Думал оставить здесь мальчишку с Никитой, да разбойников этих, чтоб подмоги дождались, а то куда нам с такой обузой? Теперь вот не знаю, что и делать. То ли всем вместе дальше идти, то ли всем оставаться придётся. Что скажешь, чародей?

Сокол задумался. Потом сказал.

— Думаю, князю весть подать надо. Да так, чтобы не прознал никто из местных.

— Дуболом! — позвал воевода. — Кто у тебя тут из родственников? Кому можно довериться?

— Брат есть троюродный, — ответил дружинник. — Мал паренёк, но шустрый. С бабкой живет, без родителей, как и я.

— Давай его сюда, — распорядился Заруба.

— Обожди, Малк, — остановил Сокол. — Не надо сюда никого тащить. Приметят, чего доброго. Пиши грамотку князю и пусть Дуболом сам парню её отдаст. Пойдёт, вроде родственников навестить, вот и отдаст. Никто ничего не заподозрит.

— Верно, — согласился воевода. — Пусть, так и будет.

Заруба составил послание, в котором требовал от князя подкрепления и описал сложившийся неприятный расклад. Запечатал. Отдал мечнику.

— Иди, давай. Не мешкай. Да назад не задерживайся. Не до пирогов нам теперь.

Безропотно нацепив на себя непросохшую одежду, Дуболом молча вышел.

Вообще-то для отправки срочной вести они взяли с собой голубя. Но с князем условились посылать птицу, только когда точно на след Варунка встанут, а другим способом весть подать будет нельзя. Так, что голубя решили пока поберечь. Надеялись на лучшее.

Предварительно перекусив, и ещё доедая на ходу кусок пирога, Рыжий отправился высматривать возможности на случай бегства. Он давно взял за правило заранее готовить отнорок. Такая уж у него жизнь, что запасной выход очень часто приходился кстати.

Долго искать не пришлось. Спустившись к речке, он приметил несколько маленьких лодок (большие по Ксегже разве что в половодье пройдут) и только тогда успокоился, когда прикинул, как к ним можно пробраться, ежели, к примеру, постоялый двор обложат со всех сторон.