Серая Орда
Шрифт:
Тот лежал ни жив, ни мёртв, то ли от страха, то ли от неудобной, в путах, поездки в Мещёрск.
— Поднимите его, — распорядился Ук.
Двое стражников, стащив с саней, поставили попа на ноги.
— Говори, — коротко приказал князь.
Ответа не последовало. Священник стоял босой на одну ногу и затравлено озирался, перебегая глазами с князя на чародея и обратно, как будто не зная наверняка, от кого из стариков ему следует ждать больших неприятностей. Потом взгляд его устремился на подошедшего печатника. Видимо Химарь показался ему более предпочтительным
Печатник разочаровал его. С непроницаемым лицом, не выражающим никаких чувств, вдруг с силой ударил по поповскому брюху. Тот хрюкнул и упал на снег.
Сокол осуждающе взглянул на Химаря, но смолчал.
Священник лежал, поджав ноги к животу, и скулил, словно побитый пёс.
— В поруб, гада! — сплюнув, распорядился князь. — Завтра с утра допросим.
— Нет, князь, — возразил Сокол, качнув головой. — Сегодня его нужно допросить.
— Ничего, — Ук махнул рукой. — Проведёт ночку в порубе, наутро сговорчивее станет.
— Морозы по ночам, — не сдавался Сокол. — Может и не протянуть до завтра.
Ук, подумав, усмирил гнев, и согласился с чародеем.
— Добро, — сказал он и повернулся к печатнику. — Химарь, посади его куда-нибудь в тепло и накорми. И глаз не спускай. Вон, возьми в помощь двоих.
Печатник подал знак и два стражника, что держали попа, потащили его к крыльцу. Заруба отправился следом, чтобы проверить надёжность темницы и запоров.
— Зря сегодня не допросил, — с досадой сказал князю Сокол.
Ук в ответ лишь пожал плечами. Всё-таки ему не было большого дела до тревог чародея. Схватили злыдня и ладно. Варунока бы вот отыскать. А все свои сомнения можно будет проверить и завтра. Допрос дело непростое, может и весь день занять. Так что приступать к нему, лучше поспав и поев хорошенько.
Сокол оказался прав. Он и сам не подозревал насколько. Зря попа сразу не допросили. Много любопытного могли бы узнать от него. Теперь уж ничего не узнаешь, теперь допрашивать некого. Пленник лежал на полу весь посиневший, в блевотине. Лицо его отражало страшные муки, которые пришлось испытать перед смертью. Впрочем, и после смерти, по его же собственной вере, муки ему предстояли нешуточные.
Рядом с трупом стояли перепуганные стражники, что не уберегли свищевского батюшку. Там же ходили уже из угла в угол и Ук, и Заруба с Лапшой, и печатник.
Войдя в комнату, Сокол встретил виноватый взгляд старого князя. Ничего не сказав, протиснулся вперёд. Присел возле мёртвого тела и принялся его осматривать.
— Свету дайте, побольше, — громко потребовал чародей, ни к кому напрямую не обращаясь.
Провинившиеся стражники, не дожидаясь повторения приказа от князя, рванули вон из комнаты и скоро внесли большие семиглавые подсвечники. Сокол долго ощупывал лицо мертвеца, затем горло, живот, осмотрел распухшие руки и ноги, зачем-то приоткрыл батюшке веки и надавил на глаза. Никто вокруг не понимал ничего в действиях чародея, но все молчали, затаив дыхание. Наконец,
— Вне всякого сомнения, его убили. А если быть точным — отравили.
По комнате пронёсся вздох.
— А может это он сам? — предположил Лапша.
— Нет не сам, — резко сказал чародей. — Поп не дурак оказался. Понял, в чём дело, попытался себя спасти. Вся эта блевотина не от яда, а от попытки очистить чрево. Некоторые лекари считают, что таким образом возможно избежать смерти, если конечно вызвать рвоту вовремя. Но этот видимо не успел. Или яд слишком сильный попался. Или помешал кто.
— Ах ты, вурды тебя заешь… — прорычал Заруба. — Измена, значит?
Князь провёл строгим взглядом по всем, кто находился в комнате и сказал с железом в голосе:
— Допрос не отменяется. Лишь откладывается. Место попа должен занять тот, кто убил его. Думаю, он сможет рассказать нам не меньше, а то и больше этой падали.
— Узнал, кто из чужаков был во дворце? — первым делом спросил Сокол.
— Никого не было, — раздражённо ответил князь. — Свои только. Кто-то из наших прибил попа.
Сокол в раздумье потёр переносицу.
— Вот что, князь, — сказал он. — В том, что этого слуха мы потеряли и твоей вины немало. Так что давай так: со следующим я разбираться буду. Своим способом.
Князь подумал, пожевал ус и согласился.
— Добро. Пришлю тебе пару воинов из тех, что вчера попа привезли. Эти-то под подозрением, — кивнул он в сторону стражников. — Садись где пожелаешь, а они пусть волокут к тебе всякого, кого допросить требуется.
Стражники побледнели, а князь улыбнулся:
— Ну, а я, да Заруба с Лапшой, да Химарь, сами к тебе придём. Нас тащить не придётся.
Обитатели двора решили, что теперь начнутся долгие допросы всех тех, кого угораздило оказаться в эту ночь в княжьих палатах, и вообще в крепости, но Сокол поступил по-другому. Он лишь коротко переговорил с Уком и Зарубой, причём спрашивал их не столько про минувшую ночь, сколько о делах сравнительно давних. Об отъезде с посольством Варунка, о подготовке их с Зарубой отряда… после чего уселся на княжеский стул, наказав новым помощникам, чтобы его в раздумьях не беспокоили.
Мимо комнаты, где расположился чародей, люди ходили исключительно по большой надобности и только на цыпочках. Всем стало ясно, что не без колдовства, но Сокол доберётся до истины. Ук по просьбе чародея, приказал запереть все ворота и не выпускать никого из крепости до окончания следствия. Охрану на стенах сменили отозванные с гулянья кмети. Дворец затаился, притих.
Заруба, запершись в гриднице с Дуболомом, Воротом и ещё пятью-шестью старшими воинами своего полка, серьёзно запил. Он пил много и молча, не обращая внимания на парней, которые, посчитав, что их позвали на пир, галдели вовсю. А Зарубе было не до веселья. Просто он не любил напиваться в одиночестве, а теперь, растворившись среди дружинников, заливал в глотку ковш за ковшом и почти не закусывал.