Серая скала (сборник)
Шрифт:
Свет исходил из оконца маленького домика. Стены его, кое-как сложенные из дикого камня, полуразвалившаяся черепичная крыша, поросшая травой, и остатки плетня отчетливо обрисовывались на фоне леса.
— Обойдите слева, — шепнул майор, — а я обойду справа. Да осторожнее... Не показывайтесь в освещенной полосе.
Тихонько пробираясь от куста к кусту и от дерева к дереву, я приближался по спирали к домику. Недалеко от него, на маленькой полянке, я наткнулся на кучу земли. Рядом чернела свежевырытая яма длиной метра в два. Что это могло быть? Траншея ли, начатая постройкой, или волчья
— Сережа, идите сюда! — сказал майор довольно громко.
Я подошел.
Он стоял возле открытой низенькой двери домика с фонариком в руке. В полутьме я увидел па его лице несвойственное ему возбуждение.
— Что там такое?
— Идите посмотрите сами.
Нагнувшись, я вошел в маленькие сенцы. Пустая кадка для воды и деревянный ковш — в одном углу, веник и лопата со следами свежей земли — в другом. На скамейке чугунок с вареной картошкой. Раскрытая дверь вела в горницу побольше. Я переступил порог. Маленькая керосиновая лампа с закопченным стеклом, стоящая на полочке, тускло освещала комнату. Посреди пола ничком лежало тело мужчины в серой суконной куртке, сапогах, без шапки, с широко раскинутыми руками я неестественно согнутой шеей. Вместо затылка зияла сплошная кровавая рана. Под головой на полу чернела большая лужа крови.
— Кто?.. Кто это?.. — воскликнул я.
Майор подошел, нагнулся и повернул тело. Я увидел зеленоватое, все испачканное лицо убитого, остекленелый взгляд открытых глаз и длинные усы.
— Галемба, — проговорил он. — Я так и думал! Убит наповал. Совсем недавно. Меньше часа тому назад.
В этом ужасно искаженном лице осталось мало человеческого, и все-таки оно было мне знакомо. Передо мной, несомненно, лежал тот самый человек, которого я видел ночью в лодочке, когда отважился плыть через реку на разведку.
— Андрей Матвеевич, я узнаю его! Это тот самый человек, который напал на меня ночью и потом плыл в лодочке вместе с Петей. Вы говорили, что он работал сторожем у парома.
— Разумеется! Теперь взгляните повнимательнее. В профиль. Закройте ему подбородок тряпкой. Ну?
Я посмотрел на лицо убитого сбоку и изумился. Он чрезвычайно походил на того самого человека, который выгнал нас с фашистского укрепления, сказав, что оно минировано. Только теперь он был без бороды. Какое странное стечение обстоятельств!
— Кажется, я имел с ним столкновение у недостроенного укрепления. Он тогда прогнал нас. Как это странно!
— Вы еще больше удивитесь, когда узнаете, что перед вами лежит продавец прорезиненного плаща, за которым мы безуспешно гонялись по дороге... Это старый плут и негодяй. Настоящее имя его Лизогуб. Потом я расскажу вам историю его темной судьбы. Очень жаль, что мы нашли его мертвым. Живым он был бы много полезнее.
— Кто же его убил?
— Свои, разумеется. Тот самый незнакомец, которого мы ищем.
— Но зачем же убивать своего сообщника?
— Он им стал больше не нужен, и они его убрали как опасного свидетеля... Ну, нам больше нечего здесь делать.
Я облегченно вздохнул, когда мы покинули домишко и вышли на свежий воздух. Происшествие подействовало на меня удручающе.
— Идемте скорее, — торопил майор, — теперь нечего бояться засады: убийца далеко отсюда и бежит без оглядки.
— Андрей Матвеевич, — не согласился я, — а мне думается, что он здесь, поблизости. Он ведь выкопал могилу и хотел зарыть труп, а мы помешали.
— О какой могиле вы говорите?
— Тут, совсем рядом, есть яма.
Я показал ему яму, на которую наткнулся в темноте. Он осмотрел ее при свете фонарика.
— Могила, точно. Вы не ошиблись, Сережа. Только вырыта она сравнительно давно, земля успела промокнуть от дождя. И копали ее в спокойной обстановке, а не второпях. И заступ, которым работали, мы с вами видели в сенях. Могила эта, Сережа, предназначалась не для Галембы, как вы подумали, а, несомненно, для нашего друга Коломийцева. И он лежал бы в ней, если бы не отозвался на мое приглашение... Теперь — в дорогу! Мешкать нечего.
Мы не стали возвращаться назад, а нашли другую, хорошо утоптанную тропинку и направились по ней. При свете фонариков двигались быстрее и без задержек. Тропинка скоро привела нас к заброшенной каменоломне, находящейся на вершине скалистого холма, господствующего над городом и рекой. Подошли к краю обрыва. Глубоко внизу, словно рассыпанный бисер, искрились огоньки города. Можно было различить параллели улиц, квадраты площадей и извилистый контур набережной.
Ярко освещенная пристань и пароход, стоящий около нее, были ясно видны. Их огни отражались в воде. А дальше в обе стороны реки в тумане мерцали зеленые и красные огни сигнальных фонарей, указывающих фарватер. Но любоваться было некогда. Цепляясь за кусты и помогая друг другу, мы стали спускаться прямо по крутизне.
Через полчаса мы, усталые, голодные и перепачканные, входили в город. Прошли мимо только что открытого элеватора, украшенного плакатами и флагами, мимо складов, заборов, магазинов и подошли к ярко освещенному клубу. Рожков поглядел на часы.
— Без десяти одиннадцать, — улыбнулся он. — Мы еще успеем попасть на концертное отделение. Зайдемте?
— Зачем? — изумился я.
— Да так... Может быть, что-нибудь интересное будет.
— Андрей Матвеевич, — запротестовал я, — право же, мне не до концерта. Устал, небритый, костюм неподходящий. Да и вам надо было бы отдохнуть.
— Ничего, идемте. Вы не пожалеете, уверяю вас. Мы вошли в клуб. К моему изумлению, в гардеробе нас дожидался лейтенант Хрулев. Увидя нас, он поднялся со стула и шепотом доложил:
— Товарищ майор, он здесь, сидит в первом ряду.
— Наблюдение установлено?
— Стерегут у всех выходов.
— Концерт скоро кончится?
— Кончается. Последние номера.
— Хорошо. Проводите нас в кабинет директора и поезжайте. Привезите поскорее сюда того... другого.
В кабинете никого не было. Мы сняли верхнюю одежду, почистились и привели себя в порядок, насколько это было возможно. Я сгорал от любопытства, но ни о чем не спрашивал. Рожков начал сам: