Серая скала (сборник)

Автократов Николай Васильевич

Рожков вошел последним.

— Товарищ техник-лейтенант, — обратился он к механику, и голос его в эту минуту звучал тревогой, — вы исполнили мое поручение?

— Все, как вы приказали, товарищ майор.

— Взрыва не будет?

— Не должно быть: я перерезал все провода пульта и поломал контакты.

Вздох облегчения вырвался из груди каждого. Страшный призрак неминуемой и скорой гибели рассеялся.

— Когда ломали контакты, — продолжал майор, — по оплошности открыли все двери нижнего этажа и выпустили шпиона из

кладовой.

— Все может быть, товарищ майор, — оправдывался техник. — Конструкция этого пульта мне неизвестна, а изучить ее не было времени.

— Понятно. А почему работают сигнальная сирена и лампочка, если вы перерезали все провода?

— Отдельная проводка где-то осталась, надо полагать.

Техник быстро отнял боковую стенку пульта и, просунув сквозь паутину проводов и шин длинную отвертку, принялся ею работать. Скоро сигнальная лампочка потухла, и зловещее завывание сирены замерло на низкой ноте.

— Не заметил этого проводочка, товарищ майор. Теперь все в порядке.

— Хорош порядок! Этак вы могли прозевать и провода, ведущие к адской машине.

Рожков стал нервно ходить по кабинету. Техник снова начал копаться во внутренности пульта.

— Времени не было все рассмотреть, — продолжал он оправдываться. — Не должно быть, чтобы прозевал. А там кто его знает! Ручаться не могу.

Рожков подошел к нему:

— Бросьте! Зря стараетесь. Все равно ничего уже сделать нельзя. Если адская машина приведена в действие, через... — он взглянул на часы, — через двадцать две минуты весь завод и мы все взлетим на воздух. Бежать не успеем. Может быть, Римше что знает?

Но бывший начальник объекта валялся на полу без сознания.

Леночка подошла ко мне и взяла меня за руку.

— Идем отсюда, Сережа, — сказала она.—Там лучше.

Мы покинули кабинет и вышли в темный зал, усыпанный огоньками. Я было хотел следить за временем по часам со светящимися стрелками, но она не позволила:

— Не стоит, Сережа. Только лишнее волнение. Давай лучше посидим здесь.

Мы сели на ступеньке лестницы. Стало совсем тихо. Из кабинета не доносилось ни одного звука. Молчали и мы. Тишина, миллиарды мерцающих в темноте искорок, близость Леночки рассеяли мой страх и тревогу. Я успокоился.

Но вот в кабинете зашевелились, задвигали стульями, заговорили, и на балкончике опять забегали зайчики электрических фонариков.

— Сергей Михайлович! — услышал я громкий голос майора. — Где вы? Куда спрятались?

— Я здесь, Андрей Матвеевич! Время прошло?

— С избытком.

— Значит, взрыва не будет?

— Не будет. Успокойтесь, — ответил он весело.

Точно тяжелая гора свалилась с моих плеч. Оцепенение вдруг исчезло, ко мне вернулись жажда жизни и бодрость.

Майор подошел к нам.

— Хрулев все время был на своем посту и никого пе пропустил, — сказал он, — значит, шпион еще здесь.

Идемте искать.

Мы спустились вниз. Сюда выходили

три двери. Все они были открыты. Одна вела в продовольственный склад, другая — в кухню, третья — на аккумуляторную станцию. Главный рубильник станции был выключен. Очевидно, это сделал шпион, как только открывшаяся дверь позволила ему выйти из кладовой. Мы включили рубильник, и зал снова осветился. И почти одновременно с этим раздался голос Краевского:

— Сюда! Сюда идите! Он скрылся через проход!

Мы побежали наверх. Первое, что я увидел, войдя в кабинет, был сам Римше. Он сидел на полу и, показывая пальцем на бронзового гиганта, выкрикивал по-немецки:

— Хир! Хир! Эр гефлоен хир!

— По-видимому, шпион бежал через эту дверь, — сказал майор. — Но Римше утверждал, что здесь нет выхода. А ну, давайте попробуем ее открыть...

— Постойте, товарищ майор, — остановил его техник-лейтенант,— разрешите мне. Это мое дело... Прошу отойти.

Мы все отступили и невольно подняли глаза вверх, на смертоносный молот бронзового истукана.

Техник спокойно подошел к голове кабана, повернул ухо и надавил глаз. Тотчас же он засверкал зеленым светом, плита дрогнула, плавно повернулась, и открылся выбитый в скале низкий, темный проход, Техник запустил отвертку в пасть зверю, покрутил ею, и зеленый глаз погас.

— Теперь не закроется, товарищ майор. — весело объявил он, — будьте покойны! Я эту игрушку изучил.

Рожков засветил электрический фонарь, вынул из кобуры пистолет и направился к потайному выходу. Хрулев пошел за ним. Луч фонаря осветил низенький свод и крутые ступени лестницы, спирально поднимающейся вверх. Оба осторожно вступили на нее. Их шаги по каменным ступеням становились все глуше и глуше. Но вот я услыхал далекий голос майора:

— Эй, кто там? Выходи! Вылезай оттуда! Да ну, скорее!..

Никакого ответа. Все тихо. Майор повторил приказание. Опять тихо. Так прошла минута, другая... Мы ждали, молча глядя в черную щель, не смея ни шелохнуться, ни двинуться с места. Но вот послышались торопливые шаги возвращающихся. Луч фонаря блеснул на камне. Майор вылез из-под свода, весь в пыли, погасил фонарь и спрятал пистолет. Лицо его было бледно и взволнованно, на губах играла странная улыбка.

— Застрелился, — сказал он негромко. — Забился в самый конец тупика, в самую щель, и застрелился. Не выдержал ожидания взрыва.

Пораженные всем случившимся, мы молчали, столпившись в середине кабинета. Рожков подошел к все еще сидевшему на полу фашисту.

— Господин Римше, — сказал он громко, — вы продолжаете отказываться выдать нам тетрадь инженера Пасько?

— Их хабе кайн... Я не имею никакой тетради инженера Пасько... Нет, не имею... — с трудом выговорил тот.

— Что ж, попробуем обойтись без вас... Товарищ техник-лейтенант, прошу вас, как следует осмотрите ногу статуи. Только осторожнее, чтобы не попасть под удар.