Сердца четырех
Шрифт:
– Ничего, ничего, – успокаивающе улыбнулся Ребров.
Она положила обе свои пластины на 6. Штаубе тронул жезлом красное. Сережа пометил «стену-затвор». Ребров оттянул по второму, сдвинул сегмент к «коню», тронул шар. Шар показал «рассеянье». Ольга переставила левую пластину на 27. Штаубе прошел кольцом желтое и «борк». Сережа провел мелом по «стене-маяку». Ребров оттянул по шести и девятке-кресту, сдвинул сегмент к «кунице», тронул шар. Шар показал «доверие». Ольга переставила правую пластину на 18. Штаубе тронул жезлом синее и завершил
Ольга плакала. Ребров раскрыл книгу списков, нашел нужную страницу:
– 9, 46, 21, 82, 93, 42, 71, 76, 84, 36, 71, 12, 44, 47, 90, 65, 55, 36, 426.
Штаубе развел руками:
– Только вага, стри и воп.
Ребров кивнул, закрыл книгу. Ольга плакала навзрыд.
– Ну я пойду? – встал со стула Сережа.
Ребров кивнул. Сережа вышел. Штаубе встал и захромал следом. Ребров посмотрел на плачущую Ольгу:
– Ольга Владимировна, вам придется…
– Я знаю, знаю! – рыдала Ольга.
Ребров помолчал, забрал шар, сегмент, жезл и вышел.
До обеда Ребров и Штаубе работали над первым блоком, а Ольга с Сережей отправились на лыжах в лес. Проехав километра три ельником, они остановились посередине большой поляны.
– Давай здесь, – огляделась Ольга и воткнула палки в снег. Сережа снял небольшой рюкзак и стал развязывать. Ольга расстегнула куртку, достала свой спортивный пистолет с глушителем:
– Повесишь вон туда, через каждые десять шагов.
– Лыжных шагов? – засмеялся Сережа, доставая из рюкзака три килограммовых куска мяса на крюках. – Тогда не шагов, а бегов!
– Хорошо, бегов, – Ольга сбросила куртку на снег и осталась в лыжном костюме олимпийской сборной СССР.
Сережа поехал и долго развешивал мясо на нижних сутках елей.
– Готово!
Он вернулся, встал чуть позади Ольги, достал секундомер. Красное мясо блестело на солнце на фоне зелени. Ольга оттянула затвор и стала быстро стрелять по кускам. Куски закачались на крюках, от них полетели клочья. Обойма кончилась, Ольга вставила новую и продолжала стрельбу. Она стреляла, меняя обоймы до тех пор, пока на крюках ничего не осталось.
– Сколько? – она обернулась к Сереже.
– Пятьдесят… три.
Она недовольно тряхнула головой:
– Вшивенько. Придется сегодня покачаться.
– Оль, а дай мне? Три раза?
– Милый, он же по моей руке сделан. Ты на курок нормально нажать не сможешь. Я тебе из «макара» дам.
– Ну, Оль! Ну, разик!
– Ну, давай. Только возьми обеими руками. Вон в ту ель.
Сережа поднял пистолет, долго целился, выстрелил.
– Молодец, попал. Давай еще.
Он
– Ничего, научишься из «макара», – Ольга забрала у него пистолет.
– Этот тяжелый.
– Тяжелый. Зато бьет, как зверь. На речку поедем?
– Ага.
Ольга надела куртку, Сережа – рюкзак. Медленно пошли рядом.
– Там лыжня, – сказала Ольга. – Наверно, завалило всю.
– Оль, а у Реброва большой хуй? – спросил Сережа.
– Обыкновенный.
– Меньше, чем у Фарида?
– Конечно. Смотри!
Белка прыгнула с сосны на ель. Куски снега полетели вниз.
Ужинали в восемь. После индейки с маринованными фруктами Ольга подала шоколадный мусс. Позвонил телефон. Ребров взял лежащую на стуле трубку с короткой антенной:
– Да. Да. Пропустите.
Он положил трубку, зачерпнул ложкой мусс из стеклянной розетки:
– Генрих Иваныч, это специально для вас.
– Что? – поднял голову Штаубе.
– Карташов Виктор Афанасьевич. Движется к нам от проходной на своей «волге».
– Как? Как. Погодите… – Штаубе закашлял, бросил ложку.
– Вероятно, с подарком.
– Господи… погодите… – кашляя, Штаубе встал. – Как же? Это что же?
– Успокойтесь, Генрих Иваныч. Мы вас не выдадим.
– Да. Ну, а… – побледневший Штаубе пожал плечами.
– Идите наверх, – спокойно проговорил Ребров.
Штаубе взял палку и вышел из столовой.
– Встретим в прихожей, – Ребров размял папиросу, закурил. – Сережа, принеси из моего кабинета коричневый портфель.
Мальчик вышел.
– Ну вот, – Ребров с улыбкой посмотрел на Ольгу. – Не только потери.
– Поддержка? – спросила Ольга.
– Не понадобится.
В дверь позвонили. Ребров с Ольгой прошли в прихожую. Ребров открыл дверь. На пороге стоял человек среднего роста в серой дутой куртке и голубой спортивной шапочке. В руке он держал чемодан.
– Здрасьте, – человек вошел и опустил чемодан на пол.
– Здравствуйте, Виктор Афанасьич, – сухо произнес Ребров, закрывая дверь за Карташовым.
– А я это, на Одоевского позвонил, а там нет никого, – Карташов посмотрел на спускающегося по лестнице Сережу.
Ребров выпустил дым, передал папиросу Ольге и взял у Сережи портфель. Карташов шмыгнул носом и сунул руки в карманы куртки, Ребров открыл портфель, вынул металлический предмет, протянул Карташову.
– Ага, – тот взял предмет и тут же спрятал в карман.
– Мы вам позвоним, – Ребров открыл дверь.
– Ага. До свидания, – Карташов вышел, Ребров запер дверь, взял чемодан, стал подниматься по лестнице. Ольга и Сережа последовали за ним. На втором этаже в холле стоял Штаубе.
– Прошу, Генрих Иваныч, – Ребров поставил чемодан перед Штаубе. Опустившись на колено, Штаубе открыл чемодан. Он оказался полон мятой женской одежды и нижнего белья.