Сердца и судьбы
Шрифт:
– Да, – сказала Хелен и удивилась тому, что сказала это.
– Так почему же ты все еще с ним?
– Из-за Эдварда. Ведь если я оставлю Саймона, с Эдвардом случится что-нибудь ужасное.
В ней жил суеверный страх, не рассуждающий, леденящий. Он понял и это.
– Нет, – ответил он твердо. – Нелл умерла из-за меня, а не из-за тебя. И Саймон будет вести себя лучше, чем вел я, это тоже в его характере.
– Да, конечно, – сказала она и умудрилась улыбнуться. Потом встряхнула головой, словно стараясь избавиться от помехи слуху, от тумана в глазах.
– О Господи! – сказала она. – С тобой я чувствую себя такой живой! Жизнь накатывается на меня со всех сторон. Что мне делать?
– Поехать домой со мной, – сказал он. И конечно, она поехала, совершенно забыв про Артура, а если все-таки и не совсем, то уж, во всяком случае просто выкинула его из головы.
ТОТ
В тот вечер, когда жизни Клиффорда и Хелен вновь соединились хотя бы с надеждой на счастье, мирок Нелл погрузился в дальнейший хаос. В те минуты, когда Хелен ковыряла лососиновый мусс, а Клиффорд – котлетку из барашка, в Истлейкском распределительном центре было устроено совещание, на котором обсуждалось будущее нескольких детей, включая Нелл. Надо сказать, что крошка Нелл мало-помалу приходила в себя после очередной потери родного дома и близких, после представшего перед ней страшного зрелища автокатастрофы и человеческих смертей и уже почти совсем оправилась. Благодарю вас. Она начала разговаривать нормально – и по-английски, а не по-французски, хотя от ретроспективной амнезии полностью не оправилась.
Спальню она делила с еще пятью девочками – Синди, Карен, Розой, Бекки и Джоан. Спали они на жестких матрасах (полезно для здоровья и дешево) и мерзли под одним одеялом – ведь то, что воспитатели-родители экономили из сумм, выделяемых на отопление центра, уплывало в их карманы. Роза и Бекки мочились в постель, и каждое утро их шлепали и заставляли стирать простыни. Синди жевала слова и иногда говорила «спокойной ночи», когда хотела сказать «с добрым утром», и ее ставили на перевернутую корзинку для бумаг, чтобы пристыдить и образумить. Карен и Джоан имели диагноз неуправляемых, хотя обеим было только 7, и это значило, что вели они себя очень гадко – рвали одеяла, пинали двери и без всякой причины вдруг ударяли вас кулачком в живот. Нелл очень старалась быть хорошей, тихой и улыбаться как можно больше. Роза ей очень нравилась, они стали задушевными подругами, и она искала разумные способы помешать Розе мочиться в постели: если никто не смотрел, она перед сном брала стакан Розы с апельсиновым напитком (желтым, сладким искусственным, а не из натурального концентрированного сока, который стоит дороже), выпивала его сама, и это помогало! Она даже в таком нежном возрасте понимала, что никто нарочно с ними не жесток, а просто они глупые и им нравится экономить деньги. В конце-то концов, она глубоко чувствовала собственную значимость: разве ее отец и мать не ссорились из-за нее, не старались каждый забрать ее себе? Разве Отто и Синтия не наклонялись над ее кроваткой с ласковой улыбкой? Разве милорд и миледи де Труат не видели в ней источник всякого счастья, и юности, и надежды? Подобное так просто не изглаживается. В памяти все это сохранялось смутно, зато проникло в глубины ее существа. Нелл видела, что ее не понимают и поэтому ценят мало, но из этого для нее вовсе не следовало, что она действительно ничего не стоит, и таким образом ей удавалось не сломаться. Она склоняла голову, но глаза ее оставались ясными, а личико свежим. Она знала, что не останется здесь навсегда, а пока решила, как было у нее в обычае, приспособиться к тому, что есть. Ночью она могла и поплакать на сон грядущий – тихонько, чтобы ее не услышали и не отшлепали за неблагодарность, но утром просыпалась бодрой, улыбчивой, думала о таблицах, которые надо выучить наизусть, или о трудностях правописания, которые надо одолеть, или о Карен, которой нужно помочь, и о новых играх с Розой, и о способах избежать придирчивого взгляда красновеких глаз Аннабел Ли, воспитательницы-матери.
Надо сказать, что Аннабел Ли и Хорес, ее муж, были заядлыми курильщиками, а от сигаретного дыма Нелл всегда делалось нехорошо, и, забывая обо всем, она старалась держаться от них как можно дальше. Мы-то знаем, что эта реакция порождалась ее воспоминаниями об Эрике Блоттоне, однако объяснить это у Нелл возможности не было, даже если бы она сама понимала, в чем тут дело, ну и мистер и миссис Ли, с землистой кожей и хриплым кашлем курильщиков, тоже этого не понимали. Они не считали, что их поведение заслуживает такого ответа.
– Она по-прежнему шарахается, когда я подхожу к ней, – сказала Аннабел Ли на совещании. – Не думаю, что приемные родители сумеют с нею справиться. А ведь мы не хотим, чтобы Эллен Рут опять и опять возвращали в центр, потому что из ее удочерения ничего не получилось.
Эллен Рут! Да, читатель, под таким именем известна теперь крошка Элинор Вексфорд. Но ведь как-то же ее надо было называть – это дитя из ниоткуда. Вспомните, какой ее нашли – невнятно бормоча несколько английских
20
Магистральное шоссе (фр.). Произносится «рут насьональ».
Центр страдал от крайне упорной эпидемии вшивости, и почему-то всегда стригли наголо только Эллен Рут, хотя другим детям достаточно было хорошенько прочесать и вымыть волосы. Учтите, конечно, что волосы у Эллен были очень густыми и кудрявыми – а также белокурыми, блестящими и красивыми, – так что все-таки не исключено, что Аннабел они действительно доставляли излишние заботы. Истолкуем сомнение в ее пользу, тем самым поупражняемся в добродетели – а это лучший способ обрести ее.
Кто-то из членов комиссии заметил, что ребенок пробыл в распределительном центре необычно долгий срок. Почти год. Ведь, конечно же, пора перевести девочку куда-нибудь, где обстановка более домашняя, даже если пока она не подходит для удочерения? Центр создан как перевалочный пункт для детей, попавших в беду – и по своей вине, и по вине мира, – и не предназначен для их постоянного в нем пребывания.
– Я всецело «за», – сказал Хорес. – Но куда вы собираетесь перевести Эллен Рут? Она же РНН. (Читатель, эта аббревиатура расшифровывается «развитие ниже нормы». Иными словами, недоразвитая. Дебилочка, одно слово. И это – НАША Нелл!) Так указано во всех ее документах. Единственное место, которое подходит для ее категории, – это Данвуди, вариант маложелательный.
Данвуди – приют для детей с нарушенным мышлением и психическими отклонениями, а Нелл, хотя предлагаемые ей тесты постоянно показывают умственную отсталость, все-таки всегда послушна и тиха.
– Ну уж не знаю, – сказала Аннабел. – Едва я начинаю ее причесывать, как она вырывается. (Нелл правда вырывалась – из страха, что ее остригут наголо, но Аннабел об этом не подумала или не захотела подумать.) – А один раз наша миленькая Эллен укусила Хореса. Помнишь? (Да, Эллен его укусила, когда Хорес разбудил ее, тряся за плечо, потому что в два часа ночи раздался сигнал пожарной тревоги и детей требовалось вывести из здания. На нее нахлынули страшные воспоминания, ею овладела паника, она вырывалась… да-да, она стала неуправляемой, и она – укусила. Ребенок кусается! Грех непростительный в кругах, посвятивших себя заботам о бездомных детях.)
– Она перепугалась, – сказал Хорес.
– Она ненормальна, – сурово сказала Аннабел. – Прокусила руку почти до кости, как дикий зверь.
Тревога, естественно, оказалась ложной. (Джоан тайком выбралась из кровати и разбила стекло соблазнительным красным молоточком, который висел как раз на уровне детских глаз.) Но пожар – вполне реальная опасность в подобных приютах, некоторые дети охотно занимаются поджогами – а потому к пожарной тревоге всегда относятся серьезно. Даже серьезнее, чем к кусанью!
Возможно, читатель, вас удивляет, почему Нелл – или Эллен – так плохо справляется с тестами на умственное развитие. А причина проста. На вопрос вроде «Солнце светит ночью?» Эллен отвечает «да», думая о том, как солнце восходит по ту сторону Земли, когда садится с этой, а ведь правильный ответ, какой обычно дают дети, которым меньше пяти, был бы «нет». (Нелл же предлагают тесты для четырехлетних, поскольку ее речь соответствует этому возрасту из-за того, что она два с половиной года вообще не говорила по-английски.) Так бывает. Дети в подобных заведениях получают неверную оценку, может быть, случайно, может быть, по глупости проверяющего, а в иных случаях и по взрослой злобе, и попадают совсем не туда, где им настоящее место.