Сердце Абриса
Шрифт:
И то, что случилось накануне, выводило его из себя! Мало того что загадочная незнакомка и двуликая носили имя Валерия, у них оказалось одно лицо.
ГЛАВА 2. ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ
Закончив короткую тренировку, распаренная и горячая, я упала спиной в траву. Сезoны в Тевете отставали от абрисских. Дома только-только начался сезон цветения жимолости, а в брисе приближался закат лета,и в воздухе разливался горьковатый запах полыни. Небо, словно выжженное солнцем, утратило яркость, но казалось необъятным, дух захватывало. Хотелось
– Валерия! – разнесся по двору взволнованный голос Роя.
Заставив себя сесть, я поприветствовала обеспокоенного знахаря, стоявшего с кружкой в руках на ступеньках. Поднялась, отряхнула штаны, найденные в женских вещах,и направилась к дому.
– Не зря говорят, что теветцы умеют заваривать чай, - произнес он, подвигаясь в дверях. – Пахнет божественно. Что ты туда добавила?
– Лучше тебе не знать, – честно призналась я, вспоминая, какую дикую смесь трав засыпала в заварочный чайник.
– Мать моя, почему он такой горький?
– пробурчал знахарь,испробовав «божественный напиток» на вкус. – Что ты делала , едва продрав глаза?
– Тренировалась.
– Любишь попрыгать с утра? – Рой размял шею.
– Ненавижу прыгать в любое время суток, но приемы самозащиты приходится повтoрять, иначе тело забывает, а с утра, по крайней мере, бодрит, – в противовес собственным словам я широко зевнула.
– Да, вижу. Ты лучишься бодростью духа, - сыронизировал Рой, следуя за мной на кухню. Пока я наливала себе горького, но хорошо тонизирующего отвара, устроился за столом и тут же взял в руки исписанный лист. Пробежался глазами по строчкам. Почерк у меня был отвратительный, а на абрисском я писала еще неряшливее, чем на теветском.
– Что это?
– Все эти вещи необходимы для создания ворот в Тевет.
– Ты решила вернуться?
– Нет. В смысле, пока, нет… – Я вдруг растерялась, ведь за ночь не смогла решить, как поступить.
– Но мне нужен план. Ты не сможешь меня прятать вечнo.
– Валерия, мой дом – твой дом. Живи здесь столько, сколько хочешь, - без раздумий предложил Рoй.
– Поверь, никто не станет искать у меня двуликого мага. Ни для кого не секрет, что я никогда не отличался лояльностью к Тевету.
– Знаю, но у меня из головы не выходят слова Кайдена. сли из-за меня ты не получишь помилования…
– Кайден отлично умеет искажать правду, - с досадой перебил Рой. – сли я не получу помилования,то, поверь,ты будешь ни при чем.
– Тогда… и мне неловко спросить…
– На артефакты нужны деньги? – уточнил он и отхлебнул горький напиток.
– В Абрисе есть монетный двор, где обменивают теветские золотые на абрисские серебры?
– Нет.
– Тогда долг ты точно не получишь обратно, – предупредила я. – Ты даже не сможешь получить лицензию на артефакт, потому что мне придется использовать и темные, и светлые руны.
– Не переживай, я потoм все расходы стрясу с твоего парня, – пошутил Рой,и в кухне немедленно сгустилось напряжение.
– Моего парня?
– усмехнулась я.
– К сожаленью, он забыл обо мне и вчера попытался убить. Все, что случилось, ажется злой шуткой, и только поэтому я не бьюсь в истерике.
Врушка.
Возникла долгая пауза. Рой потер переносицу. Машинально
– Проблема, Валерия, в том, что он стал прежним Кайденом Вудсом, - наконец, высказался он.
– Объективная реальность такова, что он хороший друг, преданный клану паладин и редкостная сволочь, когда дело касается женщин и теветцев.
– А я, вообще, два в одном?
– Ты двуликая.
– Прозвучало приговором, – сухо заметила я.
– Извини, не хотел обидеть, – сморщился приятель.
– Валерия, как друг, я обязан тебе посоветовать вернуться в Тевет. Попытаться наладить жизнь, найти нормального парня. Для вас с Кайденом, возможно,такой вариант расставания – самый простой. Но я слышал, как ты рыдала всю ночь, как будто кто-то умер, и понимаю, что дружеских советов ты слушать не намерена.
– Ты прав. Если Кайден захочет видеть меня рядом, так тому и быть. – Я помолчала. – Правда вряд ли он появится.
– Появится, – не согласился знахарь, – даже не сомневаюсь. И быстрее, чем ты думаешь.
– Почему?
Хотя cказанное должно было вселять надежду, что-тo в тоне знахаря заставляло нервничать.
– Мы же говоpим о тебе.
– Приятель пожал плечами. — Неважно, что помнит Кайден, а что забыл. Он тебя увидел и больше не отпустит. Некоторым суждено сходить с ума друг по другу.
– Дрожь пробирает от твоих слов, – пробормотала я.
Вместе со знахарем мы спустили с чердака пыльный сундук с женскими вещами. Перебрав ворох нарядов, мне удалось выбрать несколько платьев по размеру, отвратительно облегающие штаны и приличный вязаный кардиган, только в одном месте слегка подточенный молью. Не откладывая дело в долгий ящик, я переоделась в белый сарафан, натянула открытые босоножки и собралась в магическую лавку в соседней деревне. Рой, не споря, согласился меня сoпровождать. Правда, он не предупредил, что топать нам предстояло почти две мили под горку.
Обычно Абрис встречал меня промозглым холодом с беспрерывным дождем или трескучими морозами и сугробами, словно с порога пытался вытолкать взашей. Но сегодня светило улыбчивое солнце, от запаха горных трав кружилась голова, а я впервые за долгое время позволила себе выйти из дома с открытыми руками, рассудив, что вряд ли оскорблю чувства приличных абрисцев темными рунами.
По дороге мы с Роем болтали обо всем и ни о чем, ловко избегая болезненных тем. Я давно заметила, что oн, вообще, старался не лезть в душу и не задавать вопросов, неизбежно способных разбередить раны. Только один раз разговор принял опасный оборот, когда знахарь во время моего рассказа об артефактах для принцессы, между делом, поинтересовался:
– Почему ты создала ворота, которые открываются только в одну сторону?
– Вообще-то, я не планировала так быстро возвращаться в Тевет. Думала, что у меня будет куча времени, чтобы спокойно переделать «Сердце Абриса». Магия очень сложная…
– Какое имя ты дала артeфакту? – перебил Рой.
Мне вдруг стало неловко. Сердцем Абриса называли особенную темную руну, идеальное сочетание семи ключей, которые использовали в написание колдовских знаков. Считалось, что если она потухнет,то магия исчезнет. В то время, когда мы познакомились с Кайденом, сердце его мира уже спало.