Сердце Абзалета
Шрифт:
— А где болит? Дай я посмотрю!
— Везде… У меня болит везде. Кажется, со вчерашнего дня. И все сильнее…
Присев рядом, Эмос участливо промолвил:
— Твоя боль не здесь. Все дело в том, что у тебя болит твое настоящее тело… — И мьюнанин показал рукой на Абзалет.
Пик вершины священной горы гордо высился среди холмов на юго-востоке.
— Сам посуди, — продолжал Эмос, — ты удерживал черную пыль в повиновении тысячи лет. Теперь она снова вырвалась на свободу, а через несколько дней расползется по всей округе. Подумай только, что станется с этой землей! И с горой…
— Не понимаю, о чем ты, — проворчал Тряпичник. — Никакой я не дух и не бог. Никакая я не гора. Я обыкновенный человек.
— Человек с железным телом? — покачал головой Эмос. — Интересно, где ты им обзавелся? Скорее всего, в шахте. Потом ты каким-то образом пробрался в лес. Гарсу стало об этом известно, и он отправился за тобой…
— Когда он во второй раз совершал свой магический ритуал, он думал, что с тобой покончено, — добавила Тайя. — Однако в его руки попала только часть тебя. И ты успел сделать себе новое тело… Но теперь чародей снова охотится за тобой. И за нами тоже.
— Вы сошли с ума! — воскликнул Тряпичник.
— А ты посмотри на свои руки. Они ведь из железа, — вмешался Локрин. — Очнись, наконец, и подумай о том, что тебе говорят!
— Оставьте меня в покое! — всхлипнул Тряпичник.
Все замолчали. Спорить дальше не имело смысла. Все чувствовали, что из чащи за ними наблюдают зоркие глаза. Рэнсники только и ждали разрешения атаковать. Впереди высились неприступные крутые горы, преграждавшие путь на восток. К северу начинались непроходимые болота. Иногда ветер доносил гнилостный запах болотного газа.
Грузовик медленно карабкался вверх по горной дороге. Опасаясь, как бы не сползти в кювет, Калам вел машину на самой низкой скорости. Поглядев по сторонам, Эмос перегнулся через борт и, наклонившись к кабине водителя, крикнул Каламу:
— Дальше налево!.. И поаккуратней, эти фургоны не приспособлены для горных дорог.
— Само собой, — фыркнул норанец.
Провести фургон по такой узкой дороге было делом не из легких. Низкие ветви деревьев скребли по кабине и кузову. Колеса сползали то в одну, то в другую сторону. Чтобы удержаться на дороге, Каламу приходилось яростно крутить руль. Лес подходил почти вплотную, и все находились в постоянном напряжении: рэнсники могли напасть в любую секунду.
Когда они выехали из чащи на солнце, их взору предстала небольшая поляна, а за ней — отвесная известняковая скала с прямоугольным входом в пещеру. Тайя и Локрин задрожали от нетерпения: наконец-то они смогут разыскать папу и маму!
Как только Калам затормозил, Дрейгар и Казиль спрыгнули на землю и принялись выгружать лебедку и оборудование. Им предстояло выдвинуть из проема огромную, с тщательно обтесанными краями прямоугольную плиту, которая закрывала вход в пещеру.
В центре плиты находилось сквозное квадратное отверстие размером с кулак. Из какого именно материала изготовлена сама плита, выяснять было некогда. Одно Эмос знал наверняка: пытаться размягчить или пробурить ее с помощью трансформагии бесполезно, а весила она не меньше нескольких
В скале имелись прямые пазы, и чтобы получить доступ в пещеру, плиту, вставленную в эти пазы наподобие крышки громадного пенала, нужно было приподнять вертикально вверх.
Дело осложнялось тем, что с гибелью Джуба спасательная операция лишилась руководства опытного рудокопа. Приходилось действовать наугад.
Впрочем, Калам и Казиль неплохо разбирались в технике, и им удалось смонтировать кран и лебедку.
— Когда я приходил сюда последний раз, — рассказывал Эмос, пока норанцы возились с краном, — эта плита была поднята. Ее поддерживали две мощные железные колонны. В пещере жил отшельник Кафтелус. Там он молился Огарту. По его словам, вход в пещеру был устроен таким образом, чтобы Огарт в любой момент мог его запечатать…
— Кажется, я догадываюсь, что произошло, — сказала Казиль, показывая на следы ржавчины у основания плиты, и напомнила о странных особенностях горы Абзалет, где все железные инструменты быстро снашивались и буквально на глазах превращались в ржавую труху.
Все невольно оглянулись на Тряпичника, который сидел в фургоне, забившись в угол.
— Ржавчина разрушила железные колонны, и плита рухнула вниз! — воскликнул Дрейгар. — Огарт может воздействовать на железо даже на расстоянии.
Кран и лебедка были почти собраны. Эмос огляделся и подозрительно потянул носом воздух. Через минуту из чащи показались четверо вооруженных до зубов рэнсников. Тайя и Локрин поспешно вытащили из кузова сверток с мумией и, опустив его на землю, уселись сверху. Всем своим видом они показывали, что по первому же сигналу готовы расколотить Праматерь Элдрид на мелкие кусочки.
— А вам известно о нашем уговоре с вождем? — поинтересовался Эмос у рэнсников.
— Известно, — ответил один из них. — Мы просто ждем, когда он приедет. Не обращайте на нас внимания. Мы не собираемся вам мешать…
Они окружили грузовик и заняли выжидательную позицию. Дрейгар хмуро посмотрел на них и продолжал помогать норанцам устанавливать кран. Когда кран подогнали к входу в пещеру, Казиль и Калам пробурили в плите несколько отверстий и забили в них стальные крючья. Затем Казиль уселась за рычаги управления и подвела стрелу крана к плите, а Калам с Дрейгаром продели в крючья цепь и пристегнули ее к тросу. Тайя и Локрин обменялись нетерпеливыми взглядами. Им казалось, что работа движется убийственно медленно.
Тщательно проверив всю конструкцию, крепления и трос, Калам махнул Казиль, чтобы та включила лебедку.
— Вира! — крикнул он, поднимая вверх большой палец.
Мотор зарычал, и шестеренки пришли в движение. Трос натянулся, словно тугая струна, но каменная плита вздрогнула и, заскрипев в пазах, начала медленно подниматься.
— Вытаскивайте ее совсем! — закричал Эмос.
Прямоугольный камень выполз из пазов и закачался в воздухе. Казиль застопорила лебедку и, пересев в кабину грузовика, дала задний ход и, отбуксировав плиту подальше от пещеры, плавно опустила на землю. Увидев, что дело сделано и вход свободен, Тайя и Локрин радостно захлопали в ладоши и закричали «ура». Рэнсники мрачно покачали головами.